"Сергей Кара-Мурза "Совок" вспоминает свою жизнь" - читать интересную книгу автора

наблюдал в отношении американцев. При том, что вьетнамцы воевали против них
яростно и тотально, они не культивировали антиамериканских настроений.
Я близко подружился с шестью вьетнамцами. Они ходили и ко мне домой, и
к моим родственникам, ночевали запросто. Мать мою они звали мамой, и даже
сейчас, если кто-то приезжает в Москву, идут на ее могилу и молятся там.
Особенно привязался ко мне и к моим родным один из них, маленького роста.
Звали его Фу (Во Минь Фу). У него из родных во Вьетнаме была только бабушка,
но и то в голодный год она вынуждена была его продать - не могла прокормить.
Учился он хорошо, и его прямо из деревни отправили в Москву. Видно, нуждался
в родственном тепле - и привязался, нашел убежище. После подготовительных
курсов его распределили в Ленинградский институт кинематографии, у него было
развитое воображение и художественные наклонности.
А я летом уезжал на целину - весело, в теплушках, много провожающих.
Приехал и Фу с моим дядей Колей и его детьми, они в это время были в Москве.
Как они потом рассказывали, обратно, в троллейбусе, он повесил носовой
платок на лицо и под ним плакал. В Ленинграде он стал болеть, ездила к нему
моя мать, потом я заехал в зимние каникулы - мы ходили на лыжах в поход по
Кольскому полуострову, так на обратном пути я на день остановился. В общем,
стал Фу чахнуть, не выдержал мальчик из деревеньки в джунглях таких
передряг.
Потом, через полтора месяца, он заявился к нам домой. Довольный,
говорит, что перевели в Москву. Посидели, поболтали, он написал открытку
дяде Коле - сам нарисовал. Я ему дал адрес. Красивая открытка. Переночевали,
я пошел на факультет, в метро расстались, и он исчез. Начали его искать, как
в воду канул. Через пару недель звонит мне из Пярну дядя Коля. В чем, мол,
дело? Почему Фу не учится, а живет у них и говорит, что у него каникулы?
Оказывается, дело было так. Его решили отослать обратно во Вьетнам и вызвали
в Москву, в посольство, а он уехал на перекладных и пешком в Эстонию, искать
дядю Колю. Слышал, что город Пярну. Но не дошел, в каком-то поселке
провалился под лед, его достали, отогрели и он там остался, работал
чертежником в СМУ и жил в общежитии. Странно, но только через месяц это
дошло до органов и до посольства. Его привезли в Москву, но он сбежал - и ко
мне, за точным адресом. Потом прямиком в Пярну. Думал отсидеться.
Теперь уже его из посольства не выпускали. Я там с ним посидел пару
дней, ел сушеных осьминогов. На вокзал пришли старые приятели. Он шепотом:
"Друзья мои, помогите мне убежать". Я говорю: "Что же ты бежал в Эстонию -
там же тебя сразу видно. Надо было в Среднюю Азию, там таких много". Во
Вьетнаме он стал переводить с русского художественную литературу, женился, в
1982 г. на пару недель приезжал в Москву.
В той истории для меня открылась новая сторона: не настолько велики
возможности наших органов безопасности, чтобы проникать во все поры
общества. Как это - в поселок пешком приходит иностранец, проваливается под
лед, а потом устраивается в общежитие и на работу? А его при этом ищет
посольство. Не так уж быстро работает эта машина. Конечно, это не
американец, но все же. В общем, я усомнился в том, что надзор тоталитарен -
вопреки тому мнению, которое господствовало в университете. Этот надзор,
подумал я, настроен избирательно. В дальнейшем жизнь подтверждала, а не
опровергала эту мою гипотезу.

* * *