"Сергей Кара-Мурза "Совок" вспоминает свою жизнь" - читать интересную книгу автора

На втором курсе, после целины, у нас имела место странная попытка
рецидива какого-то советского романтизма - чего-то, идущего в разрез с ХХ
съездом. Особых дров мы наломать не успели, все благополучно выдохлось -
старшие товарищи помогли. Я думаю, что те, кто по каким-то схожим импульсам
беспокойства вдруг соединились в "инициативную группу", тогда даже не могли
бы объяснить, что их беспокоит. Сейчас я бы сказал так: страх перед
неосознаваемым сдвигом студентов прочь от главных советских устоев. На
обыденном языке это звучало так: что за народ нам подобрали сверху в
комсомольское бюро курса? Они завалили всю работу и видно, что им плевать и
на комсомол, и на курс, и вообще на все.
Побывав на целине, в агитпоходе и т.д., мы считали, что иметь на курсе
дееспособную организацию было бы совсем неплохо. И как-то мы собрались
компанией уже хорошо знакомых ребят и решили на первом же комсомольском
собрании турнуть все бюро прочь и выбраться самим. Абсолютно ни с кем мы не
советовались, но перед самым собранием, по-моему, наш будущий секретарь этот
замысел согласовал с секретарем факультетского комитета - она уже хорошо нас
знала по агитпоходу и по целине.
Все прошло без проблем, все были довольны - особенно те, кого
освободили от постылого поручения. Секретарем у нас стал любимец курса,
парень очень живой, бескорыстный и остроумный. Внешне и манерами как две
капли воды похожий на Б.А.Березовского, но с обаянием не таким сатанинским,
а именно добрым. Он был моим близким и любимым другом до 4 октября 1993 г. Я
стал каким-то заместителем (не помню, по какой "работе").
Скорее всего, эта наша инициатива в целом оказалась полезна для курса.
Много незаметных, но важных для студентов проблем могло тогда решить или
облегчить неравнодушное бюро ВЛКСМ - или наоборот, усугубить бюро из дураков
или карьеристов. Но вспомнил я об этом ради одного случая.
Одного студента из моей группы, Артура Г., очень способного в
математике, попросили, в порядке общественного поручения, помочь одному
студенту-"производственнику". Он отстал, не ухватил суть и уже стал впадать
в панику. Артур пообещал, но затянул, а потом на просьбы "отстающего"
ответил, что ему некогда, а тот пришел жаловаться в бюро. Сессия на носу, а
он рассчитывал на помощь. Вызвали Артура, а он, вместо того, чтобы признать,
как ожидали, оплошность и быстро исправить положение, вдруг полез в бутылку
и стал поднимать вопрос на принципиальную высоту. Мол, на каком основании и
т.д.? Был у нас в бюро один максималист, он проблему заострил, слово за
слово - и Артура исключили из комсомола. Такого исхода никто не ожидал, и
прежде всего он сам, но к этому подвел сам ход разговора. Секретарь даже в
пылу полемики говорит: "Сдай комсомольский билет!" А билет как назло у
Артура в кармане, он его вынул и отдал.
На другой день секретарь факультетского бюро, человек разумный и
логичный, устроил нашему секретарю головомойку. Во-первых, понятное дело, по
процедурным вопросам - исключать не имели права, надо было ставить сначала
вопрос на группе, выносить взыскание и т.д., и тем более никакого права не
было отнимать билет. Но главное - не процедура. Наш старший и умудренный
товарищ доходчиво объяснил, что ставить на обсуждение принципиальные вопросы
философского характера уже не полагается. Не тот уже режим, мы уже после ХХ
съезда партии живем. Вопрос, обязан ли член ВЛКСМ помогать товарищу, уже
неправомерен и даже неприличен. Комсомол - массовая организация, и все