"Сергей Кара-Мурза "Совок" вспоминает свою жизнь" - читать интересную книгу автора

уже третья, она не успевала. Отдала мне пачку работ - проверь и сделай
отзывы, поподробнее, чтобы людям помочь. За каждую работу платили 1 рубль 80
коп. Мне пришлось перечитать всю доступную литературу, но у меня почти все
дома было, мать тоже преподавала историю, да и дядя Ваня, пока его в Гатчину
не перевели. Он, видно, покупал все, что выходило. Так что я в каждой работе
сразу угадывал, с какой книги списано. Люди писать любили, иногда по целой
тетради исписывали, хотя можно было и короче. Интересно было читать - за
каждой работой виден был человек. Многие взрослые, "практики", тоже учились
заочно, для должности требовалось. Этих сразу было видно. Я тоже полюбил
писать отзывы - как будто разговаривал с человеком.
Когда наловчился, стал эти работы читать на уроках, сквозь щель в
крышке парты. Помню, как раз наш историк Исаак Соломонович Фриш над ухом
бубнит, а я работаю. Мы его не очень-то любили. Он, видно, был одинокий и
очень желчный. Донимал тех, кто не может огрызнуться. Был у нас в классе
парень-сирота, хулиган не хулиган, но около того. Жил один, в комнате почти
никакой мебели, ходил в шинели. Тоже еврей был. Сильный парень, по утрам
бегал, и я с ним иногда бегал. Исаак Соломонович так его донимал, что тот на
переменах плакал. Трудно поверить, но это так. Умел он ему такие обидные
вещи сказать, талант имел. Да к тому же не любил он историю, еле слова
цедил, и русский язык так себе знал. Слышу, над ухом моим объясняет тему:
"Сражение под Нарвой и Псковой было кровопалительным". И вдруг - раз!
Откинул мне крышку парты. Вытащил работы, бланки для отзывов. Посмотрел, все
понял, отдал, ничего не сказал - учительская солидарность. Но я струхнул -
ведь мои отзывы тетка подписывала, был тут кое-какой криминал.
Потом пришлось ударно поработать, в открытую. Приезжаю в техникум к
тетке, ее как раз директор вызвал, я жду за дверью. Слышу в кабинете ее
рыдания. Выходит директор, весь красный, несет большую кипу работ и говорит
мне: "Берите и срочно сделайте". Оказывается, завал был огромный, и назревал
скандал. Тут уж я и драгоценного домашнего времени прихватил.
Я в старших классах много в театр ходил. Не только я, но я особенно. С
девятого класса мы с девочками уже учились, иногда и с ними ходил, но это
другое дело. Я любил один, во МХАТ. Раз в месяц там продавали билеты на весь
месяц вперед. Придешь заранее, постоишь немного - и берешь. Я брал на 10-12
спектаклей, билеты по 40 коп. ("место на ступеньках"). У меня от дяди
остался морской бинокль - прекрасно видно. Почти всегда были места, чтобы
сесть, но это не важно, со ступенек тоже нормально было видно. А играли
тогда хорошо, под нос себе не говорили. Даже шепот был прекрасно слышен. Это
было золотое время МХАТа. Грибов, Яншин, Топорков... Иной раз чуть не все
роли - народные артисты СССР. Я все пересмотрел, и кое-что не по одному
разу. Уж два раза в неделю обязательно ходил.
А в другие дни ходил в МГУ, на Химический факультет, в кружок.
Только-только роскошное здание на Ленинских горах открыли, такое
удовольствие было ходить туда. Вообще, все вузы тогда много работали со
школьниками, и это, конечно, давало москвичам большие преимущества. У нас в
школе много ребят при вузах обитали. Был у нас во дворе парень на два года
старше меня. Спортсмен был замечательный - хоккеист. Во дворе поставили
настоящую коробку для хоккея, со светом. Он виртуозно играл, был где-то в
юношеской. Но главное, он строил авиамодели. Начал в Доме пионеров, а потом
пошел в кружок в МАИ. Во дворе крутил их на корде или запускал с управлением
по радио. Много народу приходило смотреть. Он ухаживал за моей сестрой и в