"Сергей Кара-Мурза "Совок" вспоминает свою жизнь" - читать интересную книгу автора

иначе нельзя. Говорил, что даже Героев Советского Союза за грабеж немцев
расстреливали, хотя был обычай - Героев ни за какие проступки не
расстреливать. Неизвестно, правда ли, но, видно, такие слухи по армии
ходили.
Одно лето он пас телят в горах, и я с приятелями у него в хибарке жил.
Со мной приехали два моих одноклассника, и один ровесник был сыном офицера
из Нахимовского училища. Вот это была жизнь. Для еды у нас была корова, дядя
Володя ее доил, а мы пили сливки. Тут же было несколько ульев, и он доставал
мед. А на закате пригоняли мы телят в загон и шли на засидку - стрелять
зайцев. Жарили, разговаривали. Человек он был рассудительный, повидал много
и все проблемы войны и мира толковал и так, и эдак. В каждом деле видел две
стороны, а то и больше. Он, например, ненавидел колхозное начальство - и в
то же время высоко ставил сам колхозный строй. С колхозного собрания
приходил мрачный, злой - опять, мол, устроили праздник урожая вместо
собрания. Привезли из города буфет, мороженое, артистов. Все взбудоражены -
так хитро правление людей от дела отвлекает, чтобы больных вопросов не
поднимали. Всерьез уже ничего не скажешь. Много рассказывал про сталинские
времена - как зажимали людей в колхозе. Зло говорил, серьезно - а потом у
него выходило так, будто по-другому и нельзя было сделать. Поначалу было
странно слушать эти непоследовательные рассказы - будто я что-то пропустил,
прослушал. Потом привык, и эта стихийная диалектика стала казаться разумной.
Было у дяди Володи одно свойство, которое, думаю, дается только
сочетанием опыта и ума. Он хорошо чувствовал признаки опасности, далеко
вперед видел возможные последствия того или иного действия. Домашним он то
одно запретит, то другое - дочь плачет, жена ругается. Он мне потом
последовательно объясняет, чего они не поняли. На другой год он сторожил в
горах сад, я тоже там отирался. Приехали из колхоза там сено косить, на
косилке. Уезжают, косу закрепляют на дышле. Он подошел, говорит:
"Бонифатович, переложи косу, опасно". Тот возмутился: "Ты что, Андреич.
Всегда так вожу. Ты больше меня знаешь?". Дядя Володя ему объясняет - на
таком-то косогоре может косилка так-то накрениться, и лошадь как раз
сухожилием зацепит за косу: "Переложи, Бонифатович, сухожилие подрежет
лошадь - в тюрьму сядешь".
Я тогда уехал с косилкой вниз, в село. А через пару дней дядя Володя
приходит из сада, приносит хорошую серую рубаху, обычную в то время, с
завязанными рукавами, набитую прекрасными яблоками. Подъехал по дорожке
незнакомый парень на велосипеде, его не заметил. Снял рубаху, набил ее
яблоками. Тут дядя Володя из кустов вышел и крикнул. Парень с перепугу
бросил рубаху, на велосипед - и под гору. "Я, - говорит дядя Володя - кричу,
мол, забери рубаху. Какое там!". Посмеялись мы, яблок поели - куда их теперь
девать. Назавтра я опять пошел с дядей Володей в сад, пожить в шалаше.
Сидим, варим ужин. Выходит по тропинке Бонифатович: "Андреич, ты не видел
тут рубаху серую? Я косил, повесил ее на яблоню". "Нет, Бонифатович, не
видел. Я вчера в село уходил". Огорчился мужик, ушел. Мы помолчали, ничего
не сказали. Как, думаю, ловко он историю придумал - и рубашку принес, и
яблок хороших. Сложный человек.
Так мы и жили летом. Приходилось, правда, в сельмаге в очереди стоять и
за билетами на поезд. Но мы тогда не знали, что это, оказывается, унижает
наше человеческое достоинство. Это нам только в перестройку объяснили.
Проблемы досуга у нас не было. Потом, когда о ней стали говорить в 70-е