"Сергей Кара-Мурза "Совок" вспоминает свою жизнь" - читать интересную книгу автора

ничего тебе сделать не могут. Надо только иметь крепкий тыл - не делать
самому гадостей, которыми тебя можно шантажировать, и не ожидать каких-то
добавочных благ. Люди слабы, когда клюют на соблазн мелкой коррупции,
который подсовывает подлое начальство, или хотят урвать что-то лишнее.
Тогда, конечно, ты на крючке.
Для всей моей дальнейшей жизни этот опыт имел очень большое значение.
Не надо бояться! Все эти разговоры о монолитности, иррациональности и
жестокости системы, которая якобы может запросто перемолоть любого, чушь.
Это искусственно созданный страх. Тоталитаризм отошел в историю - независимо
от воли начальников, они вовсе не всесильны. Тоталитаризм возникает лишь
тогда, когда он в нас самих, когда мы нутром ощущаем его необходимость. А
если мы чувствуем, что он не нужен, неразумен, то и не действуют угрожающие
маски начальника и парторга. Они могут не дать тебе каких-то благ, но они
уже не могут отнять у тебя твои фундаментальные права. Долой страх, только
не клюй на приманку!
Кстати, дальнейшее лишь подтвердило этот вывод. Это уже не такая важная
история, но забавная.
Уехав из Сантьяго, я надолго застрял в Гаване - мне в Москве не дали
обратного билета. Это была райская жизнь. Удовольствия от роскоши, бассейн,
прогулки. А днем уезжал в Национальный центр научных исследований, работал в
роскошной лаборатории. Сказка! Здание изумительной красоты, построено
молодым шведским архитектором, который явно был в ударе - соединил форму
ладьи викингов с китайской пагодой. Центр этот только вставал на ноги,
большую роль в его организации играл Хуан Бланко, "советский испанец". Он
был видным летчиком-республиканцем, крупным командиром ВВС Республики. После
войны уехал в СССР, выучился на химика, стал видным ученым - и вот, приехал
на Кубу создавать этот научный центр. Людей там не хватало, он меня давно
знал и был рад, что я пришел поработать, оживил лабораторию. За месяц
удалось много сделать - еще бы, с такой аппаратурой.
Как-то, гуляя по Гаване, я проходил мимо советского посольства и
подумал: а не зайти ли мне поговорить о моей характеристике. Тут я никого
лично не обидел, может, спокойно разберутся. Надежд на это я никаких не
питал, но и греха гордыни на душу брать не хотелось. Зашел к секретарю
парторганизации "всея Кубы". Это была важная фигура, что-то вроде "парторга
ЦК", какие бывали в 30-е годы. Встретил меня спокойный и умный человек. Дело
мое он знал - "с той стороны", - попросил изложить мою версию. Я изложил.
Про мои технические предложения кубинцам он тоже какие-то сигналы имел, но
сразу сказал, что это глупость, об этом и не говорили. Прочитал
характеристику. Спросил, что имелось в виду под "неправильной политической
ориентацией". Ничего не имелось, просто штамп. Он это тут же вычеркнул, как
и "несамокритичность". Поймите, говорит, что трудно людям за границей жить,
стресс, вот и создают проблемы на ровном месте. Но "неправильное личное
поведение" это, говорит, верно сказано. Вы молодой человек, а полезли в
бутылку, стали оскорблять людей гораздо старше вас. Это вам упрек разумный.
Что ж, я не мог не согласиться.
Кроме того, мы с ним поговорили о том, как следовало бы улучшить
организацию научной помощи Кубе. Через год он был в Москве, нашел меня, и мы
с ним снова на эту тему долго говорили. Задача нам была ясна, и средства для
нее были, но многое упиралось в систему управления внутри СССР, а это
менялось медленно. Но, конечно, менялось, и в лучшую сторону - да потом все