"Сергей Кара-Мурза "Совок" вспоминает свою жизнь" - читать интересную книгу автора

до дому. Сели, разговорились. Он всю жизнь прослужил в полиции и
рассказывает о карнавале. Раньше, говорит, карнавал был для полиции тяжелым
испытанием - очень много убийств. Во время карнавала сводились все счеты.
Все в масках, ткнул ножом в толпе, ищи-свищи. Этот полицейский одобрил новую
власть потому, что она сразу приняла разумное, по его мнению,
постановление - запретила носить маски на карнавале. Сразу убийства
прекратились. Я удивился: неужели такой эффект? Ведь все равно толпа,
поймать трудно. Старик мне объяснил: дело не в том, трудно или не трудно
поймать. Человеку без маски совесть не позволяет убийство совершить. А маску
надел - и как будто сам себя не видит. Он это сказал так убежденно, будто
вещь очевидная. Но это он на опыте знает, а нам удивительно. Кстати, в 1988
г. правозащитники яростно требовали от правительства разрешить маски на
карнавале и почти добились своего. Обыватели вздохнули спокойно, когда
власти все-таки не пошли на уступки, еще разок проявили свой тоталитаризм.
Полицейского этого мучила раздвоенность. Он не знал, как ему относиться
к новой власти, всю жизнь его воспитывали в крайнем антикоммунизме. Он хотел
обиняком, негласно что-то выяснить. И стал ко мне по вечерам домой
заезжать - поговорить. Сначала стеснялся, приедет и стоит за дверью, один
раз даже напугал меня - я поздно вечером открыл дверь, а за ней -
полицейский. Мне, говорит, воды надо в мотор залить, а видно, что давно уже
стоит. Выпьем кофе, по стаканчику рома, разговариваем. Он спрашивал, как у
нас жизнь устроена, самые простые вещи.
Советских специалистов любили и уважали - и за честную работу, и за
нормальное сердечное отношение к людям. Что ни говори, а этим наши сильно
выделялись, даже среди "народных демократов". Жаль, что в массе своей
неважно наши языком владели - для работы достаточно, а о тонких материях
поговорить уже трудно. Примером своим изъяснялись. Это, конечно, главное, но
людям хочется и тонких материй. Да и сами без языка многого увидеть и понять
не могли. В этом смысле у меня было преимущество, и я им пользовался. Ездил,
куда хотел, с самыми разными людьми разговаривал, по радио выступал.

* * *

На Кубе в те годы сошлись в одних коллективах советские люди трех
разных поколений. Как в пробирке - чистый эксперимент, не то что в
полноценной общественной каше дома. Были люди, прошедшие войну в
сознательном возрасте, даже работавшие или воевавшие; были такие, как я -
помнившие войну простым детским умом и желудком; были и совсем молодые,
знавшие о войне теоретически (и скептически). В чем-то я бывал заодно со
"стариками", в чем-то - с молодежью. Иногда различия вспыхивали ярко.
В 1967 г. университет решил, видимо, в качестве подарка к юбилею
Октября, устроить нам роскошную поездку по острову. Было время каникул,
можно было отлучиться. Дали автобус, тронулась в путь вся наша колония, с
семьями, весело. Замечательные вещи мы посмотрели - и техникумы, устроенные
в живописных местах, по 20 тысяч студентов, и место высадки группы Кастро со
шхуны "Гранма", и рыболовецкие кооперативы. Ночевали мы в старых гостиницах,
еще колониальных времен, угощали нас вещами, которые в больших городах и
делать разучились.
Где-то на южном берегу дали нам ужин на высшем уровне. Видно, местечко
это строили для туристов - ресторан устроен со вкусом, на какой-то очень