"Сергей Кара-Мурза. Интеллигенция на пепелище родной страны." - читать интересную книгу автора

может согнуть свое тело в любом месте, где пожелает, в то время как мы,
люди, можем совершать движения только в суставах. Но мы можем выпрямиться,
встав на ноги - а червяк не может".
Лишь мельком отметим и потом отставим грустную тему: представления
нашей интеллигенции о свободе оказались предельно пошлы и глупы. Никаких
размышлений о структуре несвободы, о ее фундаментальных и вторичных
элементах не было. Ломая советский порядок и создавая хаос, интеллигенция,
как кролик, лезла в ловушку самой примитивной и хамской несвободы.
Вспомним, что в 1988 г. большая часть интеллигенции посчитала самым важным
событием года акт свободы - "снятие лимитов на подписку". Этому мелкому
акту было придано эпохальное значение. Что же получил средний интеллигент
в итоге?
Напомню молодым: при дешевых ценах в СССР были лимиты на подписку газет
и журналов, квоты давались по предприятиям, иногда люди тянули жребий.
Для интеллигенции это было символом тоталитарного гнета. Хотя средняя
культурная семья выписывала 3-4 газеты и 2-3 толстых журнала(Примечание
1). Сама "Литературная газета" выходила тиражом в 5 млн экземпляров! Убив
"тоталитаризм", интеллигенция доверила режиму чисто рыночными средствами
наложить такие лимиты на подписку, что на 1997 г.
ЛГ имеет лишь 30 тыс подписчиков! Демократические журналы выходят лишь
благодаря фонду Сороса, тираж "Нового мира" упал с 2,7 млн в советское
время до 15 тыс в 1997 г. И никакого гнета в этом интеллигенция не видит.
Из этого мелкого факта видно, что важным истоком культурного кризиса
было расщепление сознания интеллигенции, изначально созданное перестройкой:
добиваясь свободы на определенном поле ("свободная подписка"),
интеллигенция здесь же и моментально "производила" несвободу колоссальных
масштабов.
Борцы за свободу быстро сбросили тесную маску антисталинизма.
Противником была объявлена несвобода, якобы изначально присущая России -
"тысячелетней рабе". Поразительно, как легко внедряется в сознание самая
плоская, уже почти пошлая трактовка западной свободы. Историк из эмиграции
"второй волны"
Н.И.Ульянов пишет о "прогрессивной галерке": "Она всегда полагала, что
на Западе и цари либеральнее, и полиция добрее, и реакция - не реакция".
Но разве не буквально то же самое мы читаем сегодня? Вот советник
Ельцина философ А.И.Ракитов излагает "особые нормы и стандарты, лежащие в
основе российской цивилизации". Здесь весь набор отрицательных "имперских"
качеств:
"ложь, клевета, преступление и т.д. оправданы и нравственны, если они
подчинены сверхзадаче государства, т.е. укреплению военного могущества и
расширению территории". Как обычно, поминается Иван Грозный и тираны
помельче - и подчеркивается, что их патологическая жестокость была не
аномалией, а имманентно присущим России качеством: "Надо говорить не об
отсутствии цивилизации, не о бесправии, не об отсутствии правосознания, не
о незаконности репрессивного механизма во времена Грозного, Петра, Николая
I или Сталина, но о том, что сами законы были репрессивными, что
конституции были античеловечными, что нормы, эталоны, правила и стандарты
деятельности фундаментально отличались от своих аналогов в других
современных европейских цивилизациях".
В какую же сторону отличались эти стандарты? Наша демократическая