"Н.М.Карамзин. История государства Российского (Том 2)" - читать интересную книгу автора

властна избрать себе одного наследника из детей или дать всем равную
часть. Ежели мать умрет без языка, или без завещания, то сын или дочь, у
коих она жила, наследуют все ее достояние".
XXXIV. "Если будут дети разных отцов, но одной матери, то каждый сын
берет отцевское. Если второй муж расхитил имение первого и сам умер, то
дети его возвращают оное детям первого, согласно с показанием свидетелей".
XXXV. "Если братья станут тягаться о наследии пред князем, то Отрок
Княжеский, посланный для их раздела, получает гривну за труд".
XXXVI. "Ежели останутся дети малолетние, а мать выйдет замуж, то отдать
их при свидетелях на руки ближнему родственнику, с имением и с домом; а
что сей опекун присовокупит к оному, то возьмет себе за труд и попечение о
малолетних; но приплод от рабов и скота остается детям. - За все
утраченное платит опекун, коим может быть и сам вотчим".
XXXVII. "Дети, прижитые с рабою, не участвуют в наследии, но получают
свободу, и с материю".
Главою правосудия вообще был Князь, а Двор Княжеский обыкновенным
местом суда.
Но Государь поручал сию власть Тиунам и своим Отрокам. - Чиновники,
которым надлежало решить уголовные дела, назывались Вирниками, и каждый
судья имел помощника, или Отрока, Метельника, или писца. Они брали запас
от граждан и пошлину с каждого дела. - Вирнику и писцу его, для объезда
волости, давали лошадей.
В одном из новогородских списков Ярославовой Правды сказано, что истец
во всякой тяжбе должен идти с ответчиком на извод перед 12 граждан - может
быть, Присяжных, которые разбирали обстоятельства дела по совести,
оставляя судье определить наказание и взыскивать пеню. Так было и в
Скандинавии, откуда сей мудрый устав перешел в Великобританию. Англичане
наблюдают его доныне в делах уголовных. Саксон Грамматик повествует, что в
VIII веке Рагнар Лодброк, Король Датский, первый учредил думу двенадцати
Присяжных.
Таким образом, устав Ярославов содержит в себе полную систему нашего
древнего законодательства, сообразную с тогдашними нравами. В нем не
упоминается о некоторых возможных злодеяниях, например: о смертной отраве
(как в 12 досках Рима), о насилии женщин (и проч.): для того ли, что
первое было необыкновенно в России, а второе казалось законодателю
сомнительным и неясным в доказательствах?
Не упоминается также о многих условиях и сделках, весьма обыкновенных в
самом начале гражданских обществ; но взаимная польза быть верным в слове и
честь служили вместо законов.
Приметим, что древние свободные Россияне не терпели никаких телесных
наказаний:
виновный платил или жизнию, или вольностию, или деньгами - и скажем о
сих законах то же, что Монтескье говорит вообще о Германских: они
изъявляют какое-то удивительное простосердечие; кратки, грубы, но достойны
людей твердых и великодушных, которые боялись рабства более, нежели смерти.
Предложим еще одно замечание: Германцы, овладев Европою, не давали всех
гражданских прав своих народам покоренным: так, по уставу Салическому, за
убиение Франка надлежало платить 200 су, и вдвое менее за убиение
Римлянина. Но законы Ярославовы не полагают никакого различия между
Россиянами Варяжского племени и Славянами: сим обстоятельством можно