"Дмитрий Каралис. Записки ретро-разведчика. Из варяг в греки" - читать интересную книгу автора

Хвать меня кулаком по спине!
Я же говорил: все эстонки - сущие ангелы. Она, наверное, собаку на свой
счет отнесла. Может, она по-русски вообще через слово понимает.
Я сказал, что не усматриваю причин панибратства с мужчиной, который
вдвое старше этой рыжей, хоть и симпатичной - тут я через плечо оглядел ее
от макушки до лодыжек - свиристелки.
- А что такое свиристелки?
- Это которые все время сю-сю-сю, и все им по фигу, - пояснил я. - Не
серьезные такие девочки. - И стал одеваться.
- Ага! Я - рыжая сю-сю-сю! Ты у меня еще получишь!
- Я сказал: рыжая симпатичная... А не просто сю-сю-сю.
Слышала бы жена эти разговоры.

Встреча со студентами началась комкано. Их было шесть человек вместе с
препода-вательницей: все худые, скрюченые; железные очки, светлые волосики.
Катька организовала стулья, и мы сели полукругом. Блокнотики, авторучки.
Преподавательницу звали Мика. Это я быстро запомнил - у нас в гараже была
рыжая собака Мики, дежурила со мной по ночам.
Рыжая Мика включила диктофон и задала первый вопрос: Сколько книг вы
имеете, которые написал?
Я начал свежо и оригинально - с того, что любой писатель всю жизнь
пишет одну книгу. Сколько бы, дескать, наименований книг не числилось в
активе писателя, книга всегда одна - она слепок, калька с его жизни. Бумага,
как известно, прозрачна, и мысли автора о добре и зле, жизни и смерти, любви
и ненависти, верности и предательстве - всегда просвечивают сквозь листы его
книг. Автор может прятаться за масками своих героев, но свои взгляды на
жизнь он не может спрятать от читателя. Свежо, оригинально, ничего не
скажешь.
- Возьмем Трех мушкетеров Александра Дюма... Я, надеюсь, все читали эту
книгу?
Ожидаемых кивков не последовало. Катька стояла за прилавком и делала
мне страшные глаза.
- Быстро говорю? - прервался я.
- Нет-нет, хорошо, - кивнула Мика. - Продолжай. Все правильно. В Швеция
бумага очень тонкая, у нас плохо издают классику...
Верзила-студент чпокнул жестяной крыжечкой пепси и отхлебнул из банки.
На него осуждающе покосились. Он виновато втянул голову в плечи и улыбнулся
мне - жарко!
Я взял с прилавка несколько своих книг и раздал шведам. С этого и надо
было начинать, болван. Студенты радостно закивали, зашелестели свежие тугие
страницы... Катька сделала еще более страшные глаза и, извинившись, подошла
ко мне с искусственной улыбкой. Прошептала на ухо:
- Скажи, что книги они могут купить в магазине, а ты их надпишешь. Они
думают, ты даришь.
- Может, ты скажешь? Они меня понимают?
- Хорошо, скажу. Говори проще, расскажи о себе.
Катька, продолжая улыбаться, вернулась к прилавку и что-то сказала
по-шведски. Две книги легли обратно на стойку. Я почувствовал себя неловко.
Будто я навязывал студентам покупки.
Я попытался рассказать о себе. Мика понимающе кивала. Катрин