"Дмитрий Каралис. Автопортрет (извлечения из дневников 1981-1992 г.г.)" - читать интересную книгу автора

Они суетятся и пытаются доказывать, что просто сделали нам замечание. Черта
с два! Следователь им не верит. Женщина произносит загадочную фразу,
обращаясь к дежурному: "В связи с югом, надо закрыть их на шесть дней!"
Дальше не помню. Дальше зазвенел будильник. Я проснулся и услышал, как
Коля Максимов громко мочится в туалете с незакрытой дверью.

По всем дорогам Гатчинского района выставлены пикеты милиции с
автоматами - сбежал вооруженный солдат. Возвращающиеся в гараж шофера
рассказывают, что на трассе осматривают все машины.
Мы с Кулибиным сидим в вагончике и пьем чай. Звонит начальник ОТХ из
дома и предупреждает, что сегодня, как никогда, надо бдеть, потому что
беглый солдат может попытаться завладеть машиной. Так, дескать, из милиции
проинструктировали. Солдат вооружен автоматом АКМ, у него два рожка
патронов, и надо хорошенько запереть ворота, не давать спать сторожу и
самому поглядывать в оба глаза. Мобилизовать собак. Это, значит, Микки и ее
сына Бима. Начальник, похоже, расслабился за ужином, и я слышу, как у него
говорит телевизор - идет программа "Время".
Володя, естественно, намерен смыться домой - он приехал на своем
"москвиче", и похоже, личные дела у него не клеятся. Я пересказываю Володе
вводную начальника ОТХ. Особенно подчеркиваю про сторожей и собак.
Володя меланхолично смотрит в окно и улыбается одними губами.
- Автомат АКМ бьет лихо, - тихо говорит он. - Пуля со смещенным центром
тяжести попадает в коленку, а выходит из затылка. И разворачивает все
внутри. Очень коварная пуля.
Я говорю Володе, что надо бы остаться, оберегать народное добро. И
намекаю на возможную схватку с вооруженным солдатом. Напоминаю о своем
семейном положении.
- Ты кобеля, если он придет к Микки, не пускай, - советует Куликов. -
Чтобы не отвлекалась. Нужна бдительность.
Гараж быстро пустеет. Даже пьяных не видно. Мы выходим к воротам.
Уговаривать Кулибина не могу. Он садится в "москвич", заводит мотор и
высовывается из окна:
- Микки! Смотри, чтобы любовь не шла в ущерб работе! Чувство
ответственности не теряй!
Микки скашивает на Володю томные глаза и опускает к земле голову. Она,
похоже, стыдится.
Немного не теми словами говорит Кулибин, но суть ясна.
И уезжает, оставив мне 10 рублей - плату за свое дежурство. Вернее, за
отсутствие на дежурстве.
Я взял мухобойку с захватанной ручкой и для самоутверждения принялся
создавать сносные условия ночного обитания. Стукнул муху, сидящую на
потолке, и муха улетела с воем. И медленно падало ее прозрачное с прожилками
крыло. Честное слово! Как она улетела - не знаю.
Я запер вагончик и обошел гараж. Микки с Бимом плелись сзади. Вышел на
дорогу - промзона словно вымерла. Вдали - ворота сельского домостроительного
комбината. В другой дали, слева - замерший большак. Прямо - недостроенный
ремонтный бокс: металлический каркас и крыша с клочьями рубероида. За ним
темная роща с тропинкой к 3-й площадке. Там стоят панелевозы и спит пьяный
Васька Козак, бывший участковый. Водитель развозки - Володька, будет
дрыхнуть до пяти утра в своей половине. Он еще не возвращался с ужина. А я,