"Дмитрий Каралис. Автопортрет (извлечения из дневников 1981-1992 г.г.)" - читать интересную книгу автора

мог. В противном случае ропот, который сейчас охватил половину пятиэтажного
дома, может вылиться в беспорядки. Обстановка в отрядах тревожная, - добавил
я с видом бесстрастного наблюдателя.
Майор дважды лизнул трубочку и с видом такого же бесстрастного
наблюдателя заметил, что не пришлось бы вызывать из Ленинграда дежурный полк
милиции, от встречи с которым недовольным едва ли будет лучше. Тут его уши
пришли в исходное положение - прижались к сухощавой голове, и я понял, что
настала моя очередь слушать. О том, что...
- Долг общественной организации - следить за порядком в комендатуре,
бороться с хамством, бескультурьем и хулиганством, а не выгораживать людей,
плюющих на честь милицейского мундира. Я ведь могу и передумать - оставить
без выезда не только хулиганов, но и сочувствующих им!
Вот как все обернулось.
Я сказал, что это будет смелое и справедливое решение.
- Правильно, - кивнул я. - По большому счету, жители тех квартир не
виноваты, что в комендатуре слабо поставлена воспитательная работа. Нет
плохих воспитанников - есть плохие воспитатели... Останемся без выезда, если
запустили работу. Кто в Совете - тот в ответе...
- Это что же, значит... Как, значит, понимать? Вы хотите сказать, что
советы отрядов останутся, а разные, простите, гопники, поедут в город? Вы
это серьезно? - Его уши вновь заняли локационную стойку.
Я кивнул. Было слышно, как во дворе, под окнами, тревожно
переговаривается толпа.
Кашин встал, отнес на блюдечко оплывающее мороженное, вытер руки
платком и надел фуражку. Снял. Положил на стол. Потянул зеленый форменный
галстук.
- Сколько, по-вашему, человек следует наказать невыездом из каждого
отряда?
- Не из отряда, а из квартир, которые выходят на забор. Мы думаем, по
одному человеку из квартиры.
- Они же орали, как гамандриллы какие-нибудь! Как тупые скотские
обезьяны! По десять человек в каждом окне висело! Свистели, паясничали
вместо того, чтобы добежать до КП и позвать дежурного. - Он вновь нацепил
фуражку. - Минимум по пять человек наказать надо!
- Но Дзержинский же говорил...
- Вы мне Дзержинским зубы не заговаривайте!
- Тогда по два человека из квартиры. И все равно могут быть обиженные.
- Дзержинский бы вас всех... По три человека из каждой квартиры! На
усмотрение Советов отряда! И чтоб, значит, списки мне завтра передали, я сам
посмотрю. Идите!
Мы уединились с общественностью на спортплощадке. С контрольного пункта
светили прожектора. Я сказал, что Кашин настаивал наказать по десять человек
от каждой квартиры, и народ негодующе заматерился. Но сошлись на трех
штрафниках от каждой квартиры, чьи окна выходят на забор. Теперь
заматерились с облегчением. Еще я сказал, что если будут недовольные и этим
решением, то Кашин оставит без выезда всех, включая Совет. Добавил и про
полк милиции из Ленинграда. "Он уже и трубку снял, хотел вызывать..."
Поохали, поматерились. Обсудили детали - дать в списки штрафников тех, кто и
так сидит на допограничении.
Председатели Советов пошли к своим отрядам, нагоняя жути про мчавшийся