"Юлия Кантор. Война и мир Михаила Тухачевского " - читать интересную книгу автора

стать своими среди солдат - рабочих и крестьян. Небритые лица,
папиросы-самокрутки, нечищеная обувь и - уж конечно - заскорузлые ладони
подтверждали статус "своего". Это - не про Тухачевского, не только
обладавшего "породистой" внешностью, но остававшегося верным дореволюционным
привычкам. Так, один из сослуживцев Тухачевского по "боевому 1919 году"
вспоминал, что Тухачевский "всегда был в воротничке, в белоснежных манжетах
и руки имел выхоленные с отточенными ногтями "16. Точно по Пушкину - быть
можно дельным человеком и думать о красе ногтей...
Одержимые шпиономанией особисты фиксировали как улики подтянутость и
опрятность командарма, его холеные ногти и привычку надевать перчатки,
садясь на лошадь, - метки презиравшегося революцией аристократизма. Плюс
высокомерие и безапелляционность, подкрепленные неоспоримой успешностью. Все
это раздражало, порождало зависть, более того - ненависть. Тухачевский в
1919 году на некоторых сослуживцев производил "впечатление человека
бесконечно самовлюбленного, не считающегося ни с чем, чтобы только дойти до
своей цели, достигнуть славы и власти, не считаясь с тем, через чьи трупы
она его приведет, не заботясь ни о ком, кроме себя"17. У Особого отдела не
было недостатка в такого рода компромате на Тухачевского. И все же пока
компромат ложился в стол - Тухачевскому "было позволено"
вести себя именно так. "Классово чуждые" вольности он с лихвой
компенсировал военно-революционными услугами режиму.
16 июля Тухачевский прибыл в Пензу для организации мобилизационной
работы.
"Проведенная в Пензенской губернии мобилизация дала Красной Армии 1 065
офицеров разных родов войск. Из них 465 человек отправились в 1-ю армию,
510 - в Пензенскую пехотную дивизию.
14 августа в результате дополнительной мобилизации в Красную армию было
призвано 588 офицеров-артиллеристов и военных инженеров"18.
Примерно такие же показатели были и в других регионах, где проводилась
мобилизация офицеров. (Параллельно на территории Восточного фронта
повсеместно проводилась и всеобщая мобилизация. Так, 31 июля Тухачевский
опубликовал в пензенской газете "Молот" приказ о призыве артиллеристов и
кавалеристов, служивших в царской армии.) В целом по стране с лета до конца
1918 года "в советские войска было призвано 22 316 бывших офицеров... В
рядах Красной армии числилось 526 офицеров царского Генштаба из них 160 -
бывшие генералы"19. Всего же с 12 июля 1918 года по 15 августа 1920 года в
Красную армию было призвано 48 409 бывших офицеров, 10 339 военных
чиновников20.
В советской историографии (за немногими исключениями) роль бывших
царских офицеров в РККА принято было всячески принижать, чтобы не возникло
противоречия утверждениям тезису о "ведущей роли партии", "красных
командирах - выходцах их народа" и т. п. идеологическим постулатам. Эта
коммунистическая "стерилизация"
военно-политической истории тем более абсурдна, что предполагает
цензурирование даже Ленина, признававшего необходимость привлечения
офицерства:
"Если бы мы не взяли их на службу и не заставили служить нам, мы не
могли бы создать армию... И только при помощи их Красная армия смогла
одержать те победы, которые она одержала... Без них Красной армии не было
бы... Когда без них пробовали создать Красную армию,то получалась