"Лев Владимирович Канторович. Кутан Торгоев (Повесть) " - читать интересную книгу автора

так? - нетерпеливо перебил Николаенко. - Ты мне скажи: сколько в воздухе
ты продержишься?
- А воздушные течения? Это тебе пустяк? Да? А рекорд какой -
знаешь? - горячо заговорил Закс. - Знаешь? Нет? - он выдержал эффектную
паузу и гордо выпалил: - Сто восемьдесят часов!
Николаенко ничего не нашелся ответить. Некоторое время друзья ехали
молча.
Николаенко и Закс встретились полгода тому назад. Вместе с другими
молодыми призывниками они долго ехали в теплушке. Поезд шел с песнями, со
звоном гитар и балалаек, с заунывным весельем гармошек. Орали до хрипоты,
пели и хохотали. Знакомились друг с другом и рассказывали о себе. Мирные
"гражданские" специальности еще были у людей. Ехали металлисты и
деревообделочники, ехали шахтеры и нефтяники, ехали служащие и крестьяне,
чернорабочие и учащиеся. На теплушках были нарисованы пятиконечные звезды.
Потом несколько дней шли пешком по горам до большого, как море, озера
и сутки плыли на пароходике через это озеро.
Непривычные к ходьбе, натерли ноги, в лохмотья изодрали городские
полуботинки и штиблеты. Было нестерпимо жарко, земля и вода были накалены
солнцем, а на горах лежал снег и блестели ледники. Усталые и потрясенные,
жались в кучку, старались держаться вместе. Песен больше не пели. Когда
пароход шел ночью по черной воде, впервые стало грустно, навязчиво
вспоминался дом.
Потом на грузовиках мчались от берега к маленькому, как станица,
городку. Посреди городка, обнесенные высокими глиняными стенами, стояли
дома пограничной комендатуры, конюшни и склады. Грузовики заворачивали на
плац. На плацу неподвижным молчаливым прямоугольником стояли пограничники,
командиры стояли на правом фланге. Оркестр играл "Интернационал",
командиры держали руки у козырьков выцветших зеленых фуражек.
Потом призывники соскочили с грузовиков, кое-как построились и встали
напротив шеренги "старичков". Внимательно вглядывались в неподвижные
загорелые лица. Командир сказал короткую речь, и призывники нестройно
захлопали в ладоши. "Старички" стояли молча и снисходительно улыбались.
Потом мылись в бане, стриглись, одевались в форму и, построившись
снова, не узнали друг друга.
Все стали одинаковыми. Гражданские специальности исчезли - стали
красноармейцами.
Потом потянулись дни. Сначала время шло медленно, медленно, а
оказалось, что пролетали недели и месяцы. Нужно было узнать множество
вещей, множеству вещей необходимо было научиться. И полгода прошли
незаметно. Николаенко и Закс стали настоящими пограничниками.
Они были в числе первых по рубке и вольтижировке, и весь учебный
эскадрон с волнением следил за соревнованием между ними на первенство в
стрельбе из пулемета. Оказалось, что у обоих была заветная мечта, - мечта,
о которой тоже знали все в эскадроне: друзья мечтали стать пилотами. Они
добывали книжки о самолетах, о летчиках. Книжек было немного в Караколе,
особенно по авиации. Все, что удавалось достать, друзья знали почти
наизусть. Братья Райт были любимыми их героями.
Но было у них существенное расхождение: Николаенко был приверженцем
исключительно моторной авиации, а Закс защищал планеризм. Расхождение
возникло уже давно, и горячий спор тянулся изо дня в день.