"Григорий Канович. Зюня из Одессы" - читать интересную книгу автора

когда потомки не успевают к похоронам родителей. Но что поделаешь? Ведь,
если хорошенько подумать, таков железный закон природы: детям жить, а нам,
старикам, помирать... - Он вздохнул, отправил сползшие на конец носа очки в
роговой оправе на прежнюю высотку, взял белого пехотинца противника и
повертел в своей большой, с набухшими венами руке. - Сейчас я у вас,
милейший, пешечку съем. С лишней пешкой шагать к победе веселей, как
говаривал директор шахматного клуба, мой первый учитель Евсей Исаакович
Зельдин.
- Ешьте, ешьте. Пусть вам будет на здоровье, - сказал я, надеясь, что
это начало Сталинграда и что через пять-десять ходов я буду наголову разбит.
- Если хотите, можете взять свой ход обратно. Вам я в порядке
исключения разрешаю.
Зюня оживился, глаза его засияли. Видно было, что он испытывает
удовольствие от собственного многословия, от своей доброты и великодушия.
Зюня, согбенный, невзрачный Зюня в нелепых штанах и доисторических сандалиях
весь светился изнутри, и этот свет озарял и меня, сливался с лучами
расточительного израильского солнца, с зеленым, прохладным свечением листьев
векового платана, колеблемых легким и благодатным ветерком.
До миттельшпиля было еще далеко, но я уже лишился второго пехотинца.
Зюня глубоко задумывался над каждым ходом, готовя мне очередную западню. То
и дело склоняясь над доской, он пристально разглядывал нестройные порядки
моего войска и бормотал себе под нос избитую песенку про Костю-моряка,
который приводил в порт шаланды, полные кефали, и при появлении которого в
порту в почтительном порыве вставали все биндюжники Одессы.
Пока Зюня погружался в свои раздумья, я старался отвлечься от игры и
задать ему какой-нибудь нешахматный вопрос - чаще всего о его детях.
- Диана и Эдик к вам в Израиль часто приезжают?
- Реже, чем эта... забыл ее фамилию... чернокожая советница Буша, -
отвечал он, не отрывая взгляда от доски и борясь со сползающими на кончик
носа очками.
- Кондолиза Райс.
- Так точно.
- Им Израиль нравится?
- Нравится... Очень нравится. Но оба они не хотят жить ни с арабами, ни
с евреями. Диана, та замужем за украинцем Петро Луценко. Он у нее заведующий
кафедрой в Одесском сельхозинституте. А Эдик говорит, что тут слишком много
Моисеев.
- Слишком много Моисеев? Каких Моисеев?
- Отвечу вам чуть позже, а пока вы, милостивый государь, попали под
связку и потеряете, по-моему, качество. А без качества, как поется в
известной песне, жизнь плохая, не годится никуда...
- Пора, видно, белый флаг вывешивать. Не подобает мне с такими
мастерами тягаться.
- Нет, нет! - перебил меня Зюня. - Полугаевский у Портиша выигрывал и
без качества, - решительно остудил он мою пораженческую решимость и, чтобы
еще больше привязать к скамейке, вернулся к ответу на мой вопрос. - Мой Эдик
говорит, что в нашем государстве каждый встречный и поперечный - Моисей,
потому, что он и только он точно и безошибочно знает, по какому пути Израилю
следует идти... А что же в итоге получается?
- Что же? - подыграл я ему