"Григорий Канович. Продавец снов (повесть)" - читать интересную книгу автора

пряталась в кармелитском монастыре под Парижем, куда ее помог устроить
деверь - аббат Пьер Дюбуа; как носила монашеское платье и клобук; про то,
как после смерти Жерара Дюбуа, умершего через пять лет после войны, хотела
покончить самоубийством, и покончила бы, наверно, но, как говаривала сама
мадам Клод, ее удержали малолетний сын и девочки-близнецы Иветт и Мэри,
которых она в ту пору, незадолго до кончины Пьера, носила под сердцем и
гласу которых вняла в последний момент.
Николь высадила меня на пляс де Пантеон, я быстро нашел нужный дом, поднялся
на второй этаж и, едва раскрыв дверь, буквально попал в объятия хозяйки.
- Барух хаба! - восторженно приветствовала меня мадам Клод на языке наших
далеких предков - царей и скотоводов древней Иудеи.- Минуточку, минуточку,-
перешла она на идиш,- сейчас мы все - вы, Шарль и я - спустимся в палисадник
и там в беседке поговорим... Господи, как я рада, как я рада...- Она
засеменила к дивану; Шарль бросился к ней, повис на старческой груди, но тут
же снова был усажен на вышитую подушку; мадам Бронфман-Дюбуа схватила
поводок, накинула коту на шею, где красовался алюминиевый жетон с высеченной
надписью "Шарль Дюбуа, 1984, пляс де Пантеон, десять, телефон 44757322", и
не то мне, не то себе, не то своему ангорскому обольстителю скомандовала:
- На прогулку!
Мы спустились в палисадник. Впереди, сияя родовитой шерстью и вращая
большими меланхолическими глазами, бежал Шарль, за ним гордо следовала
одетая в цветастое платье мадам Клод, а замыкал шествие я.
- Если бы не Шарль,- грустно сказала хозяйка,- я бы тут от скуки умерла. Не
с кем словом перемолвиться. Дочери целый день пропадают и к тому же на идише
не понимают ни слова...
- А он... он понимает? - осторожно вставил я.
- Неизмеримо больше, чем они...- с достоинством ответила мадам.- Иветт и
Мэри знают только одну фразу: "Зай гезунт, мамэ" - "Будь здорова, мама".
- Это немало,- пробормотал я.
- Азох ун вей,- пожаловалась старуха.- А вы... вы настоящий литвак?.. Или
самозванец?..
- Настоящий.
- Простите мне мое любопытство,- продолжала она.- Приводили тут ко мне
одного господина... Выдавал себя за литвака... А оказалось, что он из
Ченстохова, из Польши... Вместо "поним" говорил "пуним", вместо "штуб" -
"штиб", вместо "цорес" - "цурес". А вы настоящий, не фальшивый?
- Самый что ни на есть настоящий...
- Как я рада, как я рада! - пропела она и повернула маленькую седую голову к
коту, что-то вынюхивавшему в траве своим неизбалованным уличными запахами
носом.- Слышишь, Шарль, какой у него идиш? Это, моя прелесть, не синтетика,
это настоящий продукт.
Кот понятливо мяукнул.
- Боже мой, какое наслаждение! Спасибо нашему другу - профессору Идельсону,-
как заведенная, восторгалась она.- Где вы родились?
- В Вилкомире.
- Ах, в Вилкомире. Там жил мой дядя... Хаим Юнгер... Может, слышали?
- Как же, как же,- машинально ответил я, вспомнив поучения Идельсона, и,
рискуя провалиться, добавил: - Лесоторговец...
- Чем он только не торговал! Сырыми кожами, молодыми бычками и, может,
лесом... Память, как буханка хлеба: чем больше отрезаешь, тем меньше