"Юрий Канчуков. Обращения Тихона или Русский экзорсист" - читать интересную книгу автора

─ Слушай же. Я продолжаю. Итак, ты хотел сказать Вера. Это то слово,
которое ты хотел сказать... Скажи же его!
─ Ве-ра, ─ уже не раздумывая выдохнул в два приема Тихон.
─ Теперь ты произнес Слово. Hо ты не знаешь его! Слово само по себе ─
ничто. Оно не несет Знания и не дает Силы... Скажи мне, что ты знаешь о Вере?
Тихон молчал, силясь оторвать взгляд от жуткого темного зрака. И не мог.
И бес повел дальше:
─ Ты ответил правильно. Хотя если бы ты даже знал о Вере всё, ты ответил бы
точно так же. Потому что это ─ единственный для человека правильный ответ. Я же
знаю о Вере меньше тебя или, если тебе так удобней, ─ больше знаюшего о ней всё,
ибо мое знание отрицательно. Потому и мой ответ на этот твой вопрос будет
другим: я истолкую тебе Слово. Hо прежде... Слышишь ли ты меня?
─ Да, ─ выдохнул плотник.
─ Прежде задам тебе вопрос свой: во что веришь ты, Тихон, Петров сын,
плотник и пьяница, что движет тобо...
─ Как?
Тихон сам еще не понял, в чем дело и откуда в нем, слабом и беспомощном,
вдруг взялись слова, которые он тут же и произнес:
─ Как ты меня, рогатый, назвал?
Кровь ударила ему в голову... Из-под его колен ─ с хрипом и грохотом,
переворачиваясь вверх ножками ─ вылетела лавка, а язычок свечи на столе завился
стружкой.
Бес обалдело глядел на ошалевшего вдруг плотника.
─ Ты чего, Тихон?
А Тихон... Тихон растерялся.
Будь сейчас перед ним сейчас кто другой ─ от уголовника до министра ─
выдрал бы его Тихон из-за стола, взяв за отвороты пиджака или рубахи, а потом,
если б отвороты те выдержали, просто разбил бы в кровь морду. (Как минимум ─
отвороты бы оборвал.)
Hо у сидящего здесь не было не только пиджака или рубахи (майки, в
конце-концов!), но даже и трусов...
Hа ноги такого через стол враз не поставишь, а бить сидячего... Бить
сидячих Тихону не приводилось. Hе умел он этого, да и не с руки было... Оттого
напор крови в его голове ослаб, но не до конца, потому как прорычал Тихон
следующее:
─ А ну встань, "открой-глаза", я тебе счас сам кой-чего растолкую.
И он принялся деловито засучивать рукава пиджака, готовясь огибать стол.
Бледный как сметана бес сбавил в росте сантиметров десять (точно: десять, ─
глаз у Тихона был наметанный), подобрался, икнул и ─ шастнул под стол, откуда
тут же донеслось:
─ Простите, Тихон, э-э.. Я не хотел...
Я невзначай задел струну вам в сердце...
Я искуплю...
Голос, блеющий под столом, слабел.
... и то, что я задел,
вернется вам сторицею, поверьт...
И ─ пропал голосок, стухнул.
Тихон, рукава оставив, боком заглянул под стол, намереваясь уже если не
бить, то хоть просто изловить за хвост, и скорее не увидел, а услышал, как
оттуда куда-то под шкафики шаркнуло чего-то малое... Мышь, что ли?