"Альбер Камю. Размышления о гильотине" - читать интересную книгу автора

ручьем из рассеченных артерий, затем она мало-помалу сворачивается. Мышцы
судорожно сокращаются, ошеломляя наблюдателя; кишечник опорожняется, сердце
работает с перебоями, через силу. Губы по временам искажаются страдальческой
гримасой. Глаза отрубленной головы неподвижны, зрачки расширены; их
невидящий взгляд еще не отуманен трупной поволокой, он ясен, как у живых, но
смертельно пристален. Все это может длиться много минут, а у субъектов с
крепким здоровьем - и часов: смерть наступает отнюдь не мгновенно... Таким
образом, все жизненные отправления продолжаются и после обезглавливания.
Этот кошмарный опыт производит на медика впечатление убийственной
вивисекции, за которой следует поспешное погребение". ["Правосудие без
палача", N2, июнь 1956 г.]
Думаю, найдется немного читателей, которые могли бы бесстрастно
ознакомиться со столь ужасным отчетом. Стало быть, можно рассчитывать на его
впечатляющую силу и способность к устрашению. Ничто не мешает дополнить его
сообщениями свидетелей, лишний раз подтверждающими наблюдения медиков.
Говорят, искаженное лицо Шарлотты Корде залилось краской от пощечины палача.
Стоит ли этому удивляться, принимая во внимание рассказы более современных
наблюдателей? Один подручный палача, чья должность не очень-то располагает к
романтике и чувствительности, следующим образом описывает то, чему он был
свидетелем: "Человек, которого мы швырнули под резак, казался одержимым, его
сотрясал настоящий приступ /delirium tremens/. Отрубленная голова тут же
перестала подавать признаки жизни, но тело буквально подпрыгивало в корзине,
словно его дергали за веревочки. Двадцать минут спустя, на кладбище, оно все
еще содрогалось". [Опубликовано Роже Гренье в книге "Чудовища", изд.
"Галлимар". Все собранные в ней свидетельства - подлинные] Теперешний
капеллан тюрьмы Санте, преподобный отец Девуайо, вроде бы не являющийся
противником смертной казни, в своей книге "Преступники" идет еще дальше, как
бы воскрешая историю осужденного Лангийя, чья отрубленная голова подавала
признаки жизни, когда к ней обращались по имени. [Изд. "Мато-Брэн", Реймс]
"В утро казни осужденный пребывал в сквернейшем расположении духа и
отказался от исповеди и причастия. Зная, что в глубине души он таил
привязанность к жене, ревностной католичке, мы обратились к нему:
"Послушайте, соберитесь с духом хотя бы из любви к жене!" Осужденный
последовал нашему совету. Он долго предавался сосредоточенным раздумьям
перед распятием, а потом перестал обращать на нас внимание. Во время казни
мы находились неподалеку от него; голова осужденного скатилась в лоток перед
гильотиной, а тело было тут же уложено в корзину, но, вопреки обыкновению,
ее закрыли крышкой, забыв поместить туда голову. Подручному палача,
принесшему голову, пришлось немного подождать, пока корзину снова откроют.
Так вот, в течение этого короткого промежутка времени мы успели заметить,
что оба глаза казненного смотрят на нас с умоляющим выражением, словно
взывая о прощении. В безотчетном порыве мы осенили голову крестным
знамением, и тогда ее веки затрепетали, выражение глаз смягчилось, а потом
красноречивый взгляд окончательно потух..." Читатель может принять
предложенное священником объяснение сообразно со степенью своей
религиозности. Но "красноречивый взгляд" не нуждается ни в каком толковании.
Я мог бы привести другие, не менее впечатляющие свидетельства, но не
хочу заходить слишком далеко. Как бы там ни было, я не считаю смертную казнь
назидательной, это мучительство представляется мне грубой хирургической
операцией, производимой в условиях, сводящих на нет весь ее поучительный