"Альбер Камю. Письма к немецкому другу" - читать интересную книгу автора

В первую очередь я хочу рассказать вам, какого рода величие движет
нами. Тем самым я объясню, в чем заключается мужество, которое восхищает
нас, но чуждо вам. Ибо мало заслуги в том, чтобы суметь броситься в огонь,
когда к этому готовишься загодя и когда для тебя порыв более естествен,
нежели зрелое размышление. И напротив, велика заслуга человека, смело
идущего навстречу пыткам, навстречу смерти и притом абсолютно убежденного в
том, что ненависть и жестокость сами по себе бесплодны. Велика заслуга
людей, которые сражаются, при этом презирая войну, соглашаются все потерять,
при этом дорожа счастьем, прибегают к разрушению, лелея при этом идею
цивилизации высшего порядка. Вот в чем мы добились большего, чем вы, ибо
вынуждены были бороться в первую очередь с самими собой. Вам ничего не
пришлось побеждать ни в собственном сердце, ни в образе мыслей. А у нас
оказалось два врага; и мало было восторжествовать с помощью оружия, подобно
вам, которым не потребовалось ничего преодолевать в самих себе.
Нам же пришлось переступить через слишком многое, и в первую очередь
через извечный наш соблазн - уподобиться вам. Ибо таится и в нас нечто,
уступающее низменным инстинктам, противящееся интеллекту, в культ возводящее
только успех. Наши возвышенные добродетели в конце концов утомляют нас,
разум внушает стыд, и временами нам случается возмечтать о некоем блаженном
состоянии варварства, в коем истина постигалась бы без всяких усилий.
Впрочем, от этого исцелиться нетрудно: стоит лишь поглядеть на вас, чтобы
убедиться, к чему приводят подобные мечтания, и тотчас образумишься. Если бы
я верил в некую фатальную предопределенность истории, я бы заподозрил, что
она сделала вас нашими соседями специально нам, рабам разума, в назидание.
Ваш пример заставляет нас возродиться для умственной деятельности, где нам
дышится легче.
Но нам предстояло победить в себе еще одну малость - ту, что зовется
героизмом. Я знаю: вы уверены, что нам героизм чужд. Вы ошибаетесь. Просто
мы одновременно и исповедуем и побаиваемся его. Исповедуем, поскольку десять
веков истории научили нас тому, что есть благородство. И побаиваемся, ибо
десять веков разума преподали нам красоту и все преимущества естественности
и простоты. Чтобы противостоять вам, нам пришлось проделать долгий и трудный
путь. Вот потому-то мы и отстали от всей остальной Европы, ибо всякий раз,
как чья-нибудь злая воля ввергала ее в ложь, мы незамедлительно брались
отыскивать истину. Вот потому-то мы и начали войну с поражения, что были
озабочены донельзя - пока вы завоевывали нас - задачей определить в сердце
своем, на нашей ли стороне истина и справедливость.
Нам пришлось также побороть свою любовь к человеку и представление о
мирной, миролюбивой судьбе; нам пришлось преодолеть глубокое убеждение в
том, что ни одна победа не приносит добрых плодов, так как любое насилие над
человеком непоправимо. Нам пришлось отказаться разом и от нашей науки, и от
нашей надежды, от причин для любви и от ненависти, которую мы питали ко
всякой войне. Короче сказать,- и, я надеюсь, вы поймете мысль человека,
которому охотно пожимали руку,- мы должны были убить в себе любовь к дружбе.
Теперь это сделано. Путь был окольным и долгим, и мы пришли к цели с
большим опозданием. Это тот самый кружной путь, на который сомнение в истине
толкает разум, сомнение в дружбе - сердце. Это тот кружной путь, который
защитил и спас справедливость, поставил правду на сторону тех, кто терзался
сомнениями. Да, мы, без сомнения, заплатили за него дорогой ценой. Нашей
платой были унижения и немота, горечь побежденных, тюрьмы и казни на заре,