"Александр Каменецкий. Карта родины" - читать интересную книгу автора

- Не пойдеть слону подковка... - глупо ухмыльнулся и добавил,
осклабившись: - А пизде - соломина...

Гыгыкнул и отправил обувь в мешок, а вслед за нею, торопливо содрав с
плеч, и пиджак. Завязал мешок, наподдал по нему, широко размахнувшись,
ногою, и засмеялся. В этот момент привязанный дернулся и зашевелился, мыча.

Мужчина замер. Голый до пояса, он выглядел беглым каторжником:
задубевшая на солнце кожа туго обтягивала крупные кости с сухими узлами
волокнистых мышц; живот глубоко запал под вдавленную грудную клетку, зияя
черной воронкой круглого пупа; длинные тощие руки свисали вдоль туловища,
увенчанные огромными длиннопалыми клешнями с буграми ороговелых мозолей;
над выпирающими торчком ключицами ходил вверх-вниз твердый, как камень,
волосатый кадык.

Привязанный снова замычал, громче, и заерзал, скользя сплющенным задом
по гладкой поверхности стола и вертя головой. Мужчина поскреб щеку и
скривил рот.

- Ну, что тебе еще? - спросил почти беззлобно. - Уже поил недавно,
чиво тебе еще надо?

Привязанный дергался, выгибая поясницу и с плеском ударяя задницей по
металлу. Широко открытые округлившиеся глаза его глядели на мужчину с
мольбой и мукой. Живот колыхался из стороны в сторону студенистой белой
массой.

- Жрать, небось, захотел? А нету жрать, понял! - мужчина, щерясь с
истеричной радостью, показал привязанному кукиш. Ноготь на большом пальце
был желт, обломан и грязен. - Может, икорки тебе подать? Этих... рябчиков
жареных? Хуй тебе в рот! - он торжествующе потряс кукишем. - Будешь знать,
как живут простые люди. Они, бля...

Он, видимо, готовился сказать что-то еще, но тут привязанный
страдальчески застонал и, закрыв глаза, резко отвернулся. Из члена его,
пенисто журча по ногам, ударила тугая, прозрачная струя. Мужчина ахнул и
заметался, не зная, что предпринять, и потрясал кулаками.

Минуя ложбинку между сомкнутыми бедрами, струя разбивалась о левое
колено и, брызжа, стекала на стол, а со стола - водопадами - на пол,
собираясь в бесформенную лужу.

- Ты... бля... хватит... бля... ты... чиво... ты... хватит... скока ж
ты... хватит... ну, кончай... ну, елки ж твои... ох ты... куда ж стока...
хватит... текет... елки-палки! - задыхаясь, отчаянно лепетал мужчина,
пританцовывая, ахая, размахивая руками и хватаясь за голову. Наконец, струя
иссякла. Прозрачные капли мочи застыли на коже; другие капли по-весеннему
весело срывались с металлической окантовки стола и звонко ударяли о
поверхность прозрачной, с едва заметным желто-зеленым оттенком, лужи,