"Александр Каменецкий. Бродячий сюжет" - читать интересную книгу автора

- Не ври, что отличаешься от других, - возразил Сыроедов. - Ты просто
взвинченный тип, и свою жизнь ты свел с ума. Есть простые вещи, о которых
нужно думать каждый день, иначе каюк. И потом, разве не о чем писать? Ведь
те люди, за счет которых существует наш журнал, разве они хотят, чтобы ты
их так... макал... во все щели? Найди другую тему, возьми себя в руки,
будь умнее.
- Хочешь, я напишу о том, что Гоголь видел черта? - вдруг живо спросил
писатель. - Серьезно. Потому и в религию ударился, и уморил себя голодом.
Целую книгу про черта, которую потом сжег. Совсем не второй том "Мертвых
душ", как учат в школе, а книжку про черта.
- Ну, это уже ни в какие ворота, - безнадежно махнул рукой Сыроедов, -
это уже совсем.
- Не веришь? - взвился писатель. - Я тебе сейчас докажу, у меня все
материалы с собой, я ношу их в голове, чтобы не показывать чужим...
- Ой, хватит с меня, хватит! - перебил его Сыроедов и совершенно
остервенел. - Хватит с меня этого, уйди, не мучь. Уйди, выйди отсюда! Как
ты стал таким? Чем я могу тебе помочь?
- Помолись за меня, - тихо ответил писатель, приблизив к Сыроедову свое
лицо, не сулившее ничего хорошего, - помолись, а? Не то я однажды
кого-нибудь покалечу.

Улица ревела, как дикий зверь. Тысячи людей брели плачущие, неспособные,
совсем потерявшие себя. Над их теплой толпой клубился разноцветный
удушливый парок, состоявший из коротких неважных мыслей. Некоторые, самые
слабые, забивались в черные подворотни, где вскоре пропадали навсегда;
следы их забытья виднелись всюду. По проезжей части сновали редкие кошки.
Писателя тотчас взяли в оборот, чтобы он не ушел далеко. Люди это или
нелюди, он разобрать не мог, поскольку давно уже не делал различия,
погружаясь туда, откуда все видится по-другому.
- На Запад, на Запад, - лихорадочно бормотал один, блестя очками. - Целую
жизнь мечтал вырваться на Запад, наконец, вырвался, и оказалось, что Запад
не здесь. Вообще, Земля круглая. Идешь в сторону заката, и попадаешь, в
конце концов, все туда же.
- Поехали, разрушим Китайскую стену, - предложил писатель. - Для многих
она тоже символ.
Другой протиснулся поближе и заговорил липким свистящим шепотом,
подергиваясь от возбуждения:
- Я тебе такую хохму расскажу, до параши добежать не успеешь, уделаешься
от смеха прямо здесь. Приходит один в социаламт. Говорит: дайте денег на
планирование семьи. Те его послали, конечно. Мужик - в суд, настырный
попался идиот. Давай судиться. И что ты думаешь? Суд постановляет: считать
за норму 20 половых актов в месяц. И дают ему бабки на 20 гандонов! Ты
себе представляешь? Ты можешь себе это на минуточку представить?
- Ублюдок, - сказал ему писатель, - у меня нет женщины.
Тут появился третий, седой и усталый человек, со вставными социальными
зубами. Он курил "Беломор", захлебываясь дымом, в его туфлях не было
шнурков и ремня на поясе.
- Лагерь, - прохрипел этот седой, - сытый, благоустроенный лагерь.
Когда-то нас хотели превратить в животных прежде, чем умертвить, - так
ради Бога, умереть мы всегда успеем. Местные же тут ни при чем, просто