"Артем Каменистый. Радиус поражения" - читать интересную книгу автора - Утро доброе, Антоша. А слабо было в параше поблевать, как белый
человек? Все ведь здесь загадили, будто свиньи. - Привет и тебе, мечта гомосека, - хрипло произнес Тоха. - Слушай, друг, принеси лучше водички, а то я тут не только наблюю, а еще и подохну. Паша, рукой описав щедрый полукруг, указал на море, шумевшее перед носом: - Вон тебе водичка - пей, не стесняйся. - Паш, Земля ведь круглая - принеси водички, и добро к тебе когда-нибудь вернется. Здоровяк становиться на праведный путь помощи страждущим упрямо не желал: - Ступай к морю Антоша, ступай. Может утопишься заодно. И смотри детей по пути не распугай - выглядишь ты как труп на последней стадии разложения. Толкнув умную речь, Паша, развернувшись, последовал куда-то вдаль, параллельно берегу. Наверное, ищет очередных девок, которые еще не видели его яйцебицепсы. А может и мужиков - от этого громадного мешка с дерьмом всего можно ожидать. Подождав, когда качек удалится на безопасное расстояние, Тоха пробормотал ему вслед несколько очень нехороших слов и неспешно поплелся к морю. Ему действительно нужна была вода, хоть какая-нибудь - так почему бы и нет? Босые ноги увязали в по-утреннему прохладном песке, каждый шаг казался подвигом, а проклятое море будто и не думало приближаться. Тоха уже решил, что не дойдет до него никогда, как тут под ступнями стало влажно. Еще несколько шагов, и вода достала ему до пояса, намочив низ рубашки. Тоха замер, с наслаждением сбросил напряжение в мочевом пузыре. Горячая струя, зачерпнул воды, затем еще и еще. Она оказалась не столько соленой, сколько неприятно горьковатой. Да и мочи в ней, наверное, хватало. По-хорошему надо бы отойти от этого оскверненного места - волнения почти нет, ореол загрязнения вокруг него растворяется далеко не мгновенно. Но Тоха и не думал менять место - ему было безразлично. Он зачерпывал живительную влагу снова и снова, не обращая внимания на неприятный вкус и глазеющих зевак, несмотря на ранний час оккупировавших пляж. Две какие-то сомнительные парочки с помятыми физиономиями, ленивые рыбаки с длиннющими спиннингами, пацаны, накачивающие резиновую лодку. Кто-то смеялся. Наверное, над ним. Хорошо бы, если б они все сдохли. Сразу. Все. Мгновенно. Немедленно. Становилось холодно. Июньское море теплое, но стоять в нем подолгу без движения не получится. Тоха, устало волоча ноги, выбрался на сушу, через силу сделал несколько неуверенных шагов, рухнул на сухой песок. Все - дальше он уже никуда не пойдет. Будет валяться здесь. И правильно - идти к заблеванному коттеджу с вонючими телами Лысого и Олега и двойне вонючим Пашкой... Не пойдет он. Если подохнет, то подохнет здесь, а не среди тамошней грязищи. Но спокойно помереть ему не позволяли: - Папа, а почему этот дядя лежит в мокрых брюках? - чуть ли не над ухом мерзко вопросил пронзительный детский голосок неустановленной половой принадлежности. Голос папы оказался не менее мерзким - визгливый, неприятно дребезжащий, действующий на нервы по всей их протяженности: - Доча - дядя загорает. |
|
|