"Артем Каменистый. Радиус поражения" - читать интересную книгу автора

смутно. Он уже слабо понимал, что пьет и вроде бы закусывал сгущенкой,
потому что больше ничего не было - они ухитрились сожрать абсолютно все.
Потом он блевал с крыльца домика, а Олег поддерживал его за плечо. Потом он
вроде бы поддерживал Олега. И блевали они, похоже, неоднократно. Смутно
помнилось, что Олег все время порывался идти куда-то за какой-то грандиозной
по убойной силе травой, но его все время что-то отвлекало от этой важной
задачи. Откуда появился коньяк, и сколько его было, Тоха не знал, но
совершенно четко помнил, что коньяк был. Потом...
Потом пришла амнезия.
Пробуждения бывают разными - хорошими и плохими. Сегодняшнее
пробуждение было, наверное, самым неприятным в жизни Тохи. Он даже не сразу
понял, что проснулся - это походило на ночной кошмар. Не может человеку
наяву быть так плохо - никто ведь не выживет при подобном. Голова... В
голове... Нет, лучше даже не пытаться описать процессы, проходящие в
голове - среди цензурных слов нет ни одного, достойного подобного описания,
а нецензурные слишком скромны для полноты раскрытия картины.
В голове было очень плохо. Очень.
Вчера, вроде бы, пили не помои, но гадостный привкус во рту
неопровержимо доказывал, что Тоха в этом заблуждался - именно помои. А еще,
пока он спал, плохо воспитанные домашние животные использовали его ротовую
полость в качестве туалета. При попытке открыть глаза правый заклинило -
штора не поднималась. Веко оказалось заклеено какой-то подозрительной
субстанцией. Отломив от нее кусочек, Тоха провел визуальный анализ, но так и
не определил, с чем столкнулся - походило на подсохшую блевотину, но очень
хотелось верить, что это всего лишь остатки пиццы, неисповедимыми путями
попавшие ему на лицо.
С трудом подняв организм с холодного линолеума, Тоха, пошатываясь,
направился к столу, в надежде найти там если не спасительный рассол, то хотя
бы остатки томатного сока. Тщетно - банка из-под огурчиков была пуста и,
похоже, неоднократно вылизана, а пачку, в которой вчера пребывало два литра
сока, кто-то разрезал, чтобы добраться до последних капель, извлечению
которых мешали особенности конструкции горловины.
Минералки тоже не было. Это уже серьезно - попахивало неминуемой
смертью от обезвоживания. Глаза с трудом сфокусировались на кое-чем
интересном - пластиковая бутылка с желтым содержимым. Сладкий напиток? Да
какая разница - Тоха готов был даже мочу туберкулезника выпить, лишь бы не
сильно теплую.
В бутылке оказалось растительное масло. Об этом Тоха догадался лишь
после того, как сделал исполинский глоток. С утробным хрипом успел выскочить
на улицу, перегнулся через перила, изверг из себя поток чего-то мерзкого,
сдобренного проклятым маслом.
Из-за угла показался Паша - почти двухметрового роста белокурый
синеглазый перекачанный тип с лицом херувима и душой рваного контрацептива.
Он по утрам занимался бегом и от этой собачьей привычки не отказался даже на
отдыхе. Из одежды на гиганте имелись лишь ядовито-желтые огромные трусы. Или
это шорты называются? Да какая разница - вряд ли он их нацепил для того,
чтобы Тоху озадачивать - девкам местным свои трицепсы и разные ягодицепсы
демонстрирует. Унылое создание - ему нечем похвастаться, кроме последствий
злоупотреблений стероидами.
Паша, оценив происходящее, недовольно заметил: