"Артем Каменистый. Неучтенный фактор" - читать интересную книгу автора

понял, что проснулся - это походило на ночной кошмар. Не может человеку
наяву быть так плохо - никто ведь не выживет при подобном. Голова... В
голове... Нет, лучше даже не пытаться описать процессы, проходящие в
голове - среди цензурных слов нет ни одного, достойного подобного описания,
а нецензурные слишком скромны для полноты раскрытия картины. В голове было
очень плохо. Очень.
Вчера, вроде бы, пили не помои, но гадостный привкус во рту
неопровержимо доказывал, что Тоха в этом заблуждался - именно помои. А еще,
пока он спал, домашние животные использовали его ротовую полость в качестве
туалета. При попытке открыть глаза правый заклинило - штора не поднималась.
Веко оказалось заклеено какой-то подозрительной субстанцией. Отломив от нее
кусочек, Тоха провел визуальный анализ, но так и не определил, с чем
столкнулся - походило на подсохшую блевотину, но очень хотелось верить, что
это всего лишь остатки пиццы, неисповедимыми путями попавшие ему на лицо.
С трудом подняв организм с холодного линолеума, Тоха, пошатываясь,
направился к столу, в надежде найти там если не спасительный рассол, то хотя
бы остатки томатного сока. Тщетно - банка из-под огурчиков была пуста и,
похоже, неоднократно вылизана, а пачку, в которой вчера пребывало два литра
сока, кто-то разрезал, чтобы добраться до последних капель, извлечению
которых мешали особенности конструкции горловины.
Минералки тоже не было. Это уже серьезно - попахивало неминуемой
смертью от обезвоживания. Глаза с трудом сфокусировались на кое-чем
интересном - пластиковая бутылка с желтым содержимым. Сладкий напиток? Да
какая разница - Тоха готов был даже мочу туберкулезника выпить, лишь бы не
сильно теплую.
В бутылке оказалось растительное масло. Об этом Тоха догадался лишь
после того, как сделал исполинский глоток. С утробным хрипом успел выскочить
на улицу, перегнулся через перила, изверг из себя поток чего-то мерзкого,
сдобренного проклятым маслом.
Из-за угла показался Паша - почти двухметрового роста белокурый
синеглазый перекачанный тип с лицом атлета-херувима и душой рваного
контрацептива. Он по утрам занимался бегом и от этой собачьей привычки не
отказался даже на отдыхе. Из одежды на гиганте были лишь ядовито-желтые
огромные трусы. Или это шорты называются? Да какая разница - он их надел не
для того, чтобы Тоху озадачивать - он девкам местным свои трицепсы и разные
ягодицепсы демонстрирует. Унылое создание - ему нечем похвастаться, кроме
последствий злоупотреблений стероидами.
Паша, оценив происходящее, недовольно заметил:
- Утро доброе, Антоша. А слабо было в параше поблевать, как белый
человек? Все ведь загадили, будто свиньи.
- Привет и тебе, мечта гомосека, - хрипло произнес Тоха. - Слушай,
друг, принеси лучше водички, а то я тут не только наблюю, а еще и подохну.
Паша, рукой описав щедрый полукруг, указал на море, шумевшее перед
носом:
- Вон тебе водичка - пей, не стесняйся.
- Паш, Земля ведь круглая - принеси водички, и добро к тебе
когда-нибудь вернется.
Здоровяк становиться на праведный путь помощи страждущим упрямо не
желал:
- Ступай к морю Антоша, ступай. Может утопишься заодно. И смотри детей