"Кунио Каминаси. Допрос безутешной вдовы " - читать интересную книгу автора

постоялый двор на сорок матрасов.
Мой отарский "краун" попался нам первым, и мы не преминули подойти к
нему, поскольку это было обязательной частью моего плана.
- Крышку капота потрогайте, капитан, - попросил я Аюми.
- Зачем? - удивилась она.
- Потрогайте-потрогайте - не укусит! - успокоил я ее. Она послушно
провела своей крошечной ладошкой по глади моторной крышки.
- Холодная?
- Холодная, - кивнула она.
- Вот! - Я проткнул указательным пальцем воздух перед своим правым
плечом. - А приехали мы с вами попозже, чем наша драгоценная Ирина из первых
неробких десятков, да? Значит, наш "краун" уже давно остыл, потому как мы
больше шести часов не пользовались. Да?
- Да, - согласилась Мураками.
- А теперь давайте найдем ее "диаманте", - предложил я, и мы продолжили
поиски на том же этаже. По логике вещей она должна была припарковать машину
где-то недалеко от нас, поскольку опередила нас ненамного, а загрузка
стоянки обычно проходит под руководством дежурного, который обязан следить,
чтобы многочисленные гости ставили свои машины подряд, не оставляя пустые
места.
- Вот она, - прошептала Аюми уже через пару минут.
Машина оказалась весьма представительной, цвета мокрого асфальта, с
золотыми противотуманными фарами и прочими излишествами, автоматически
возводящими ее в ранг, как обожают говорить русские с Дальнего Востока,
"упакованных".
Просить понятливую Мураками потрогать крышку капота "мицубиси" было уже
не нужно: она профессионально провела по ней тыльной стороной ладони,
расплылась в широченной улыбке и не без удовольствия выдавила сквозь свои
мышиные зубки:
- Теплая!...


Глава 6

Сказать, что старик Нисио храпит, - не сказать ничего. Вот бабушка моя
покойная храпела - так это просто храпела, громко, со вкусом, но без
апокалипсического надрыва; было в ее храпе много всего успокаивающего и
ласкающего. Сам я - если, конечно, верить Дзюнко - тоже могу погреметь в
темноте носоглоткой, но, впрочем, редко и только тогда, когда случайно
отключаюсь от мира сего лежа на спине, чего я в принципе не люблю и стараюсь
засыпать на животе - на своем, разумеется. Но вот мой харизматический
полковник исторгал из своих верхних дыхательных путей такие свирепые звуки,
что шансов сомкнуть глаза хотя бы на полчаса у меня не было никаких. Не то
чтобы казенный кожаный диван, шириной в школьную тетрадь и длиной в нее же,
располагал ко сну - мой драгоценный организм, весь понедельник проведший в
липкой туманной полудреме, не обратил бы на это никакого внимания. Даже
гордые и волнующие воображение честолюбивые мысли о том, что я теперь, ни
много ни мало, возглавляю следствие по делу об убийстве, не смогли бы
заставить меня продолжать бодрствовать, хотя обычно мысли эти действуют по
вечерам не хуже крепкого кофе. То есть в этом плане все было нормально: и