"Кунио Каминаси. Допрос безутешной вдовы " - читать интересную книгу автора

- Да у него в правой руке был пакет целлофановый, белый, - точно такой
же, какие были сейчас в гостинице у Нины Борисовны и Марины Валентиновны...
- У Нины Валентиновны и Марины Борисовны, - педантично поправил я ее и
порадовался тому, что и феноменальная японская память на русские
имена-отчества иногда дает сбои.
- Да, Валентиновны Нины и Борисовны Марины, - на раз согласилась со
мной Мураками.
- Итак, пакетики?...
- Пакетик. У него был только один...
- "Унаги-Дом"?
- Да, каламбурчик такой... веселенький, - грустно констатировала она и
тяжело вздохнула.
День заканчивался так же, как начинался: фонетическими изысканиями.
Ведь "каламбурчик", как изволила выразиться филологически подкованная
ниигатская капитанша, заключался в том, что "дом" по-нашему, с долгим "о" и
последним "м", - гигантское здание типа дворца спорта, обязательно покрытое
куполом (откуда, собственно, и "дом", то есть английско-латинский аоте,
купол). Так как в нашей, не к ночи будь помянутой, японской фонетике для
иностранца не существует четкого различения звуков "м" и "н" (для
бестолкового и глухого Ганина, например, у нас есть один-единственный звук,
представляющий собой, по его мнению, гнусаво-насморочное сочетание "м" и
"н"), наш "дом" он, по необразованности своей, может услышать и как "дом", и
как "дон". "Дон" же с коротким "о" и "н" на конце - элементарная глубокая
миска для горячих блюд, то есть своего рода перевернутый купол в уменьшенном
виде. Слово это стоит в конце названий типичных блюд японской кухни класса
"донбури", где в этой самой плошке "дон" на вареный рис сверху укладываются
различные фундаментальные ингредиенты: шматок обжаренной в сухарях свинины -
это будет "кацу-дон", лепестки тушенной в соевом соусе говядины с мерзким
луком - "гю-дон" или тот же раскрытый широкой коричневой ладошкой сладкий
жареный унаги - жирный пресноводный угорь, которого бестолковые русские
зачем-то коптят и продают в виде бронзовых змей, от одного только вида
которых напрочь пропадает всякий аппетит. (Или они не бестолковые, эти
русские, и коптят морского угря - анаго? А унаги не коптят... Надо
справиться у гурмана Ганина...) Жаль, что Владимир Николаевич Селиванов -
поклонник сала, по крайней мере - голубого - так и не успел в своей жизни
полакомиться замечательным японским блюдом "унаги-дон" из саппоровского
заведения с каламбурным названием "Унаги-Дом"...
Так или иначе, отвязаться от этого ресторанно-кулинарного каламбурчика
я смог далеко не сразу, потому что как раз сейчас почувствовал, что к
преследовавшей меня сонливости добавился еще и волчий голод, поскольку за
целый день я толком ни разу не поел. Но в отличие от покойного поклонника
охлажденного соленого свиного жира у меня пока еще остаются шансы откушать
того же угря...
- И что "Унаги-Дом", Мураками-сан?
- Да я спросила у него, у этого оператора, где он свой "унаги-дон"
купил.
- Угря то бишь?
- Да, с рисом - "унаги-дон" бишь то... - схохмила она без видимой
натуги. - Он там долго собирался торчать - вы же знаете этих
телевизионщиков! Ну вот и запасся тем же "унаги-доном". А я спросила, где он