"Кунио Каминаси. Допрос безутешной вдовы " - читать интересную книгу автора

лирическое вступление.
- Час назад? - Селиванов остекленевшими в момент глазами посмотрел на
часы над телевизором.
- Да, почти час назад.
- Как время быстро летит... - Селиванов оказывался не таким уж и
никчемным мужичишкой, если вот так умело с ходу начал тянуть время, чтобы
собраться с мыслями.
- Итак, Владимир Николаевич?...
- Это что, официальный допрос? - Стекло в его глазах подернулось тоской
и сомнением.
- Нет, это не допрос, - опроверг я его подозрения.
- Значит, я могу вам не отвечать?
- Можете, но в данном случае мы просто проверяем вас на честность, а не
требуем конкретного ответа.
- Как это? - не понял моей профессиональной эскапады Селиванов. - Не
требуете, но спрашиваете?
- Точно так! - подтвердил я.
- Зачем же спрашиваете тогда?
- Я же сказал, вас на честность проверяем.
- На вшивость, значит?...
- Называйте это как хотите. Мы в какой-то степени действительно функции
санитарно-эпидемиологической станции выполняем.
- Хорошо, пусть будет по-вашему - "на честность". - Владимир Николаевич
с усилившейся тоской посмотрел на прикрытый блюдцем стакан с живительной
лапшой. - Не надо мне тут никакой гигиены и санитарии!...
- Итак?
- А вы мне поверите, если я вам скажу, что не знаю, с кем я там
встречался?
- Не думаю... - Я выразил наше с Аюми общее сомнение. - Вы бы на нашем
месте вам поверили?
- Наверное, нет...
- Правильно. Итак, Владимир Николаевич, повторяю вопрос: с кем вы
только что встречались в "Гранд-отеле"?
- Я не знаю, как ее зовут...
- Что значит - "не знаете, как ее зовут"? - возмутилась обиженная за
весь женский род Мураками.
- Скажите, вы знаете, что такое быть русским филологом за границей? -
Селиванов окинул нас с Аюми тяжелым мутным взглядом.
- Догадываюсь, Селиванов-сан. - Я посмотрел на стаканчик с лапшой и
беспомощный кипятильник, лишенный нетвердой рукой хозяина электрической
подпитки.
- Хорошо хоть догадываетесь!... - горестно вздохнул Владимир
Николаевич.
- У меня отец филолог профессиональный, - на всякий случай пояснил я
ему.
- А я шесть лет русской филологии отдала, - внесла свою достойную лепту
в психическую обработку тоскливого Владимира Николаевича образованная Аюми.
- Да?... - недоверчиво переспросил Селиванов.
- Да, - хором откликнулись мы с Мураками.
- Ну так вот, вы тогда понимаете ведь, что главный дефицит для меня -