"Итало Кальвино. Тропа паучьих гнезд" - читать интересную книгу автора

клочья.
Пин стоит сейчас совсем один среди паучьих нор. Вокруг него ночь, такая
же нескончаемая, как лягушачий хор. Он один, но у него пистолет. Пин
надевает ремень и прилаживает кобуру на задницу, как у немца. Только немец
гораздо толще. Поэтому Пин надевает ремень через плечо, словно перевязь у
мушкетеров, которых показывают в кино. Теперь пистолет можно вытащить таким
же роскошным жестом, каким обнажают шпагу, и крикнуть: "За мной, канальи!",
как кричат мальчишки, играя в пиратов. Непонятно только, какое удовольствие
получают эти сопляки, когда проделывают такие вот штуки. Пину, после того
как он попрыгал немного на лужайке с пистолетом в руке, целясь в тени,
отбрасываемые стволами олив, быстро наскучило это занятие, и он не знает,
что же ему дальше делать с оружием.
Подземные пауки сейчас, верно, пожирают червей или же самцы
совокупляются с самками. Они такие же омерзительные существа, как и люди.
Пин направляет ствол пистолета на вход в нору, желая поубивать пауков.
Интересно, что произойдет, если раздастся выстрел. Дома отсюда далеко, и
вряд ли кто разберет, где стреляли. А потом немцы и полицейские часто палят
по ночам в случайных прохожих, разгуливающих после комендантского часа.
Пин наставляет пистолет на нору и кладет палец на спусковой крючок.
Невозможно удержаться, чтобы не нажать, но пистолет, конечно, поставлен на
предохранитель, а Пин не знает, как он снимается.
Выстрел раздается так внезапно, что Пин не успевает даже почувствовать,
когда он нажал на крючок. Пистолет выпал у него из рук, он дымится и заляпан
землей. Туннель, ведущий в нору, обвалился. Сверху катятся комья глины, и
трава вокруг обуглилась.
Пина охватывает сперва страх, а потом - восторг. Все получилось так
здорово, и порохом пахнет очень приятно. Но его пугает, что лягушки вдруг
умолкли; наступила полнейшая тишина, словно его выстрелом убита вся земля.
Потом какая-то дальняя лягушка снова заводит песню, за ней другая, поближе,
к той присоединяются остальные, и вот уже снова звучит весь хор. Пину
кажется, что лягушки квакают теперь громче, гораздо громче, чем прежде.
Возле домов лает собака, и какая-то женщина что-то кричит из окна. Больше
стрелять Пин не станет, потому что и тишина, и все эти звуки наводят на него
страх. Однако завтра ночью он вернется; тогда уж его ничто не испугает, и он
выпустит все патроны; он будет стрелять даже в нетопырей и в кошек,
шныряющих подле курятников.
Пока что надо найти место, куда спрятать пистолет. Может, засунуть его
в дупло оливкового дерева? Или лучше закопать? Нет, лучше всего вырыть ямку
в поросшем травой склоне, там, где находятся паучьи гнезда, а потом засыпать
ее землей. Пин вырывает ногтями яму там, где склон густо изрешечен паучьими
норами, опускает в нее пистолет в кобуре, снятой с портупеи, и прикрывает
все дерном. Потом кладет сверху камни, чтобы можно было узнать место, и
уходит, хлеща по кусту ремешком от портупеи. Обратный его путь лежит через
насыпи и небольшие каналы, в которые набросаны камни для перехода.
Пин тянет за собой ремешок от портупеи, опустив его в воду канавы, и
насвистывает, чтобы не слышать кваканья лягушек, которое, кажется,
становится с каждой минутой все громче и громче.
Начинаются огороды, помойки, дома. Подходя к ним, Пин слышит голоса.
Говорят не по-итальянски. Давно наступил комендантский час, но Пин часто
разгуливает по ночам, потому что он мальчик и патрули к нему не придираются.