"Итало Кальвино. Замок скрещенных судеб" - читать интересную книгу автора

были уверены, что подвешенного за ногу человека освободит и вернет ему
естественное положение это невинное дитя лесов. Когда же мы увидели
брошенного Туза Кубков с изображением фонтана, струящегося среди цветистых
мхов и шелестящих крыльев, мы почти услышали журчание близкого источника и
тяжелое дыхание человека, склонившегося над ним, дабы утолить жажду.
Но, несомненно подумали некоторые из нас, есть источники, глоток воды
из которых только разжигает жажду вместо того, чтобы утолять ее. Можно было
предсказать, что как только рыцарь оправился от головокружения, между
молодыми людьми возникло чувство, выходящее за пределы благодарности (с его
стороны) и сострадания (с ее), и что чувство это - благодаря покрову леса и
темноты - нашло скорейшее выражение в жарких объятиях на пышном лугу. Не
случайно же следующей картой была Пара Кубков, изукрашенная свитком,
гласившим: "Любовь моя" и расцвеченная незабудками: несомненное указание на
любовное приключение.
Все мы, в особенности дамы, готовились насладиться продолжением нежной
истории, как рыцарь положил еще одну из Палиц - Семерку, на которой среди
темных стволов деревьев можно было разглядеть его блеклую удаляющуюся тень.
Мы не обманулись: случилось нечто обратное ожиданиям дам. Бедная девушка!
Пасторальная идиллия была мимолетной; сорвав луговой цветок и тут же бросив
его, неблагодарный рыцарь даже не оглянулся на прощанье.
Стало ясно, что начинается вторая часть истории, происшедшая, возможно,
некоторое время спустя. Действительно, рассказчик начал составлять новые
карты в иной ряд, левее первого; он положил сперва две карты: Императрицу и
Восьмерку Кубков. Неожиданная перемена картины на мгновенье смутила нас, но
вскоре пришла разгадка и, полагаю, стала очевидной для всех: рыцарь в конце
концов обрел то, что искал - богатую невесту знатного рода, подобную той,
что видели мы изображенной на карте - увенчанную короной, с фамильным гербом
и постным выражением лица, к тому же много старше его, в одеянии, сплошь
вышитом соединенными кольцами, как будто призывающими: "Женись на мне,
женись на мне". Призыв, вскоре услышанный, поскольку Кубки подразумевали
свадебное пиршество, с двумя рядами гостей, чествующих молодых, сидящих в
конце стола, украшенном гирляндами.
Следующая карта, Рыцарь Мечей, изображенный в боевых доспехах, сообщал
о неожиданном событии: либо конный гонец ворвался на торжество, неся
тревожную весть, либо сам жених покинул свадебный пир, торопясь во всеоружии
в лес на некий таинственный вызов, либо же, что также вероятно, произошло и
то и другое: жениху сообщили о неких непредвиденных обстоятельствах, и он
тотчас облачился в доспехи и вскочил в седло. (Умудренный прошлым опытом, он
теперь и шагу не ступал, не облачившись в броню с головы до пят.)
В нетерпении мы ожидали более определенной карты, и тут последовало
Солнце. Художник изобразил дневное светило в руках бегущего ребенка или,
скорее, летящего над просторным и разнообразным пейзажем. Толкование этой
части повествования не было однозначным и простым. Это могло означать: "Был
ясный солнечный день", и в этом случае наш рассказчик попусту растрачивал
карты, сообщая нам несущественные детали. Но, возможно, аллегорический смысл
изображения менее всего должен был совпадать с его буквальным прочтением:
поблизости от замка, где праздновалась свадьба, было замечено полуголое
дитя, и жених покинул пир, чтобы поймать мальца.
Вместе с тем, нельзя было не заметить и того, что нес ребенок: этот
лучистый лик мог содержать разгадку. Взглянув еще раз на карту, которой наш