"Джинн Калогридис. Князь вампиров ("Дневники династии Дракула" #3) " - читать интересную книгу автора

милосердие и верность, свойственные вашему роду.
Приезжай безотлагательно, чем раньше, тем лучше. Любые гости, которых
ты сумеешь привезти с собой, найдут у нас по-настоящему теплый и сердечный
прием.
Твой благодарный слуга В.

Глава 2

ДНЕВНИК АБРАХАМА ВАН ХЕЛЬСИНГА

(Переведено с голландского)
2 мая 1893 года, вечером
Как тихо сейчас в нашем доме и как печально. Когда я вернулся с лекции,
которую читал студентам прямо в больнице, молоденькая сиделка Катя еще не
ушла. Я пообедал и поднялся наверх, чтобы немного "побеседовать" с Гердой.
Ее состояние остается прежним, и нет никаких перемен к лучшему, но я
продолжаю разговаривать с ней так, будто она меня понимает. Я рассказал ей о
том, чем сегодня занимался в больнице, что нового у соседей. Я старался
говорить веселым и непринужденным тоном, хотя с каждым днем это мне дается
все с большим трудом. На моих глазах Герда превращается в скелет, обтянутый
кожей. Боюсь, она умрет раньше, чем будет уничтожена Жужанна.
Я сижу у изголовья спящей мамы. Хорошо, что у меня есть возможность
провести эту ночь рядом с нею, а то я всегда тревожусь, когда приходится
отлучаться по вечерам (за Герду я не так волнуюсь, отметина на ее шее
остается прежней, видимо, большего вреда причинить ей уже нельзя). Когда я
отсутствую, за обеими женщинами присматривает Катя. Она приходила и этим
вечером, поскольку у меня была еще одна лекция. Невзирая на юный возраст,
Катя - добросовестная и рассудительная девушка, и в случае чего она не
растеряется и сумеет оказать неотложную медицинскую помощь. Меня пугает
другое. Мама все ближе и ближе к бездонной пропасти, в которой исчезают все
окончившие свой жизненный путь. Я поклялся ей, что ее переход в мир иной не
будет таить никаких опасностей. Я произносил эти слова, зная, что мамин
мозг, источенный болезнью, вряд ли их воспримет. Но, я уверен, они прошли
прямо к ней в душу. И я не позволю ни одному вампиру лишить мою маму
достойной смерти.
Но до чего же тяжело видеть, как она угасает!
Сегодня она выглядит хуже. Ее волосы (когда-то золотистые, потом
серебристые от седины) беспорядочной паутиной накрыли подушку. Изможденное,
землистого цвета лицо перекошено от неутихающей боли.
Иногда я отказываюсь верить своим глазам - неужели это моя мама? Мама,
которая поддерживала и утешала меня все эти трагические годы? С тех пор как
не стало моего малыша Яна (подумать только, неужели сейчас сыну было бы
двадцать два? Столько времени прошло, а рана в моей душе так и не заживает),
а бедняжка Герда окончательно повредилась умом, мы с мамой особенно остро
ощутили, насколько мы близки и нуждаемся друг в друге. Мы двое - это все,
что осталось от нашей прежней семьи. Мама держалась мужественно и никогда не
жаловалась, хотя мне нередко приходилось исчезать из дома на целые дни, но
чаще - ночи, ибо я продолжал очищать мир от кровожадных порождений Влада и
его "потомков". Отправляясь выполнять свой скорбный долг, я чувствовал себя
виноватым, поскольку мама оставалась совсем одна. Но она понимала