"Анатолий Калинин. Возврата нет" - читать интересную книгу автора

надоело по фашистским лагерям костьми греметь и каждое утро своей кровью
умываться, то с меня хватит!" А он оскаляется: "Этому, мосье Поль, больше
никогда не бывать, по славянской земле едем. Чуешь, по ночам и полынью в
ноздри шибает? Скоро нам тут и высадка, а там своим ходом будем к нашим
через фронт добираться". Никакой полыни я там по пути не заметил, это ему
так хотелось, чтоб она была, а насчет предстоящей нам скорой высадки он не
ошибся. Высадились мы и опомниться не успели. В Польше нам чаще стали
встречаться санитарные поезда. Из-за них и наш эшелон на каждом паршивом
разъезде держали. А Андрей радовался этому, чисто малое дите. "Это, мосье
Поль, все русская работка! Гляди, сколько они ломаных костей с горелым мясом
везут в свой фатерланд". Смеется, а глаза у него, как у коршуна, всякую жаль
из них плен выпил. "И нам бы, говорит, не опоздать в этой работенке участие
принять". На одном разъезде остановился против нашего состава офицерский
санитарный эшелон. В зеленых пассажирских вагонах их, офицеров покалеченных,
везли, должно быть, не одну сотню. Андрей отвернул брезент и шепчет:
"Погляди, Павел, как против нашей платформы какой-то один всю купе занимает.
В других, как селедок в бочонке, а он один. Должно быть, важная птица, а и
его не пожалели, обработали наши. Как бы не из "катюши". Забинтованный, как
кукла, и глаза на желтом лице не открывает..." В эту секунду раненый офицер
открыл глаза и вонзился через стекло прямо к нам под брезент. Мы так и
отскочили под танк, и тут наш эшелон тронулся. Едем дальше не очень-то
веселые, а я, правду сказать, и совсем духом пал. Взгляд у этого офицера был
пронзительный и совсем ясный. Чует мое сердце близкую беду. Андрей меня
успокаивает: "Это только видимость, ему "катюша" все памороки отшибла, ему
не до нас. Если у тебя, Павел, еще остались в чемоданчике харчи, давай
ужинать и ложиться спать". Залез он под танк и тут же захрапел, а мне не
спится - и все. И все время у меня перед глазами этот перебинтованный офицер
стоял. А проснулся я оттого, что кто-то мне лицо фонариком щупает и смеется:
"Русс, гут морген!"
Демин схватился руками за голову и закачался из стороны в сторону.
- Ай-я-яй, из-за его глупости и ты попал!..
Сулин вдруг возмутился, нос у него побагровел:
- Умные в это время сидели дома по ямам и погребам!
Демин потянулся рукой к карману:
- У меня освобождение было, могу показать. Какие-то раны открылись на
ногах.
Сулин остановил его руку своей рукой:
- Я не райвоенком.
В это время Пират, спавший под кустом, подсунув морду под лапу, сам, не
дожидаясь окрика хозяина, забеспокоился. Вздернув обрубленные хрящи ушей, он
вскочил, обежал вокруг сторожки и, повиливая хвостом, вернулся на свое
место.
Сулин, прислушиваясь, посмотрел на Демина:
- Никак, кто шумнул?
Демин довольно улыбнулся.
- Это он инструкцию соблюдает. - Он взглянул на солнце - Но, между
прочим, скоро мне Любава должна обед принести.
- Заботливая у тебя жена! - похвалил Сулин.
Демин погладил пальцем один и другой ус:
- По взаимности.