"Анатолий Калинин. Возврата нет" - читать интересную книгу автора

ехал.
- Фенька! - еще строже повторила Дарья.
И опять ее не послушались.
- Ну тогда хоть пусть идет к нам чубуки подвязывать. Небось, когда
ягода поспеет, заявиться, видали. - И над плетнем, отгораживающим от дороги
сады, показалась голова в зеленом платке, со смеющимися карими глазами. -
Это я про вас! - ничуть не смущаясь, крикнула вдова Михайлову. - Айда к нам
чубуки подвязывать!
От неожиданности он не нашел ничего другого сказать, как признаться:
- Я не умею.
- Мы научим, - пообещала она.
И, перегибаясь, уже тащила его за руку своей сильной рукой, помогая ему
перебраться через перелаз в плетне на склон. До сих пор ему еще слышится
хохот, который тогда поднялся на склоне при его появлении под конвоем
веселой вдовы в Дарьиной бригаде.
Несложному искусству подвязывать к слегам виноградные чубуки он и
правда обучился тогда под ее руководством очень быстро. И потом уже она не
упускала случая зазвать его на склон, когда он проходил береговой дорогой
мимо сада. Но и после, когда все чубуки в саду уже были подняты на опоры и,
одеваясь листвой, раскидистыми чашами зазеленели по склону, она всегда
находила предлог, чтобы затронуть его, а если это удавалось, то и залучить в
бригаду.
Теперь уже, увидев Михайлова, идущего в станицу или из станицы,
высовывая из кустов смеющееся круглое лицо, она приглашала его, как старого
знакомого:
- Хоть вы, Сергей Иванович, и женатый человек, но негоже вам без
всякого внимания спешить мимо нас пройти. При нашей бедности мы согласны и
на женатого.
Или же насмешливо кричала:
- У вас, должно быть, Сергей Иванович, шибко ревнивая жена, что вы уже
второй раз мчитесь, не повернув головы, как паровоз! А мы тут по вас сохнем.
Скажите ей, пусть не боится, ей останется.
И, раздвигая неизменно подкрашенные яркие губы, загадочно улыбалась.
Его начинала забавлять эта игра. Почему же и не ответить на веселую
шутку - он не привык оставаться безответным. А с рыжеватой Феней можно было
всю жизнь вести эту ни к чему не обязывающую игру, и она никогда не должна
была наскучить. Только ее запаса веселости и озорных, насмешливых слов
хватило бы на всю Дарьину бригаду. Она не истощалась. Еще ни разу Михайлов
не видел, чтобы не смеялись ее зеркально-карие глаза под аккуратно
подбритыми бровями и не перепрыгивали смешинки на ее белых веснушчатых щеках
из ямки в ямку. Уж не догадалась ли вдовушка давным-давно, что, заскучав,
она немедленно потеряла бы и всю свою миловидность, показалась бы
некрасивой? Не так-то просто рыжеватой веснушчатой женщине сохранять еще и
репутацию красавицы, если нет в ее лице еще чего-то, какого-то
дополнительного освещения, что ли... Но такая репутация прочно сопутствовала
в хуторе Фене.
Так с песни да с Фени и начиналось два года назад знакомство. Теперь-то
он уже привык к этим людям, и они к нему привыкали. Мостиком песни с берега
на берег привела его к ним эта неунывающая женщина, к которой вот и сейчас
невольно прислушивался Михайлов, потому что никто другой не сумел бы здесь