"Юрий Калмыков. Повеситься в раю " - читать интересную книгу автора

Максимыча Стукача.
Альфред бродил по отделению с абсолютно равнодушным видом, используя
любой повод для передвижения, и никто не мог заподозрить, что он старается
замечать и запоминать всё. Устав от длительного безделья, разум жадно
впитывал и анализировал даже самые ничтожные детали и события.
Когда появился Самурай, Альфред сразу же попросил его научить наносить
смертельные удары. Самурай дал ему пощёчину вместо ответа.
- Что это значит?
- Ты воин! - убеждённо сказал Самурай. - Человек либо воин, либо нет. И
научить этому невозможно, по крайней мере, взрослого человека. Всё остальное
ерунда, всему можно научиться. Я буду тебя учить всему, чему ты захочешь
научиться.
И Самурай без лишних слов сразу приступил к занятиям. В палате
зазвучали произносимые шепотом слова: кунг-фу, карате, рукопашка. Они стали
понимать друг друга с полуслова. Многие вещи Альфред просто знал, неизвестно
откуда, так же как и Самурай, который доходил до всего сам.

"В КАЖДОЙ КНИГЕ ДОЛЖНО БЫТЬ ОПИСАНИЕ ПРИРОДЫ"

Перед обедом Дмитрий стоял у решетчатого окна палаты и смотрел во двор.
Ярко светило солнце. В палате Самурай и Альфред отрабатывали приёмы
рукопашного боя. Это было новое увлечение Альфреда. И Дмитрий был рад за
него, ему казалось, что Альфред благодаря этому рукопашному бою возрождается
к жизни. Станислав углубился в чтение газет.
Во дворе двое больных, фантастически неряшливо одетых, катили тележку с
видавшими виды флягами и кастрюлями, на которых белой масляной краской были
сделаны надписи: "суп", "кисель", "каша", "второе блюдо" и что-то ещё.
Третий шёл, сгибаясь под тяжестью алюминиевого бидона с надписью "молоко".
Чирикали воробьи и прыгали с ветки на ветку, клевали на асфальте брошенную
кем-то корочку хлеба.
"В природе, среди животного мира, нет таких нерях, какие есть среди
людей, - думал Дмитрий. - Среди людей это допускается".
Дмитрий заметил человека, лежащего на газоне: тот лежал на солнцепёке
без всяких признаков жизни. Дмитрию стало интересно, жив ли он. Мимо
проходили люди, которых этот вопрос не интересовал. Наконец нашлась одна
пожилая женщина, которая из-за своей полноты шла очень медленной, тяжелой
походкой. Она подошла к человеку, что-то ему сказала, потрогала за плечо.
Человек пришёл в движение, попытался приподняться. Стало ясно, что это всего
лишь мертвецки пьяный мужчина. Видимо, женщина предлагала ему перелечь в
тень деревьев. Но он, наверно, так и не понял, о чём идёт речь, и снова
грохнулся на траву, отмахнувшись от сердобольной женщины. Она ушла, что-то
говоря вслух неизвестно кому, разводя при этом руками.
Ещё минут через десять к нему подошли два охранника в чёрной форме, и
уже не сердобольных. Они грубо растолкали пьяного, надавав ему пощёчин и
подзатыльников, что-то при этом грозно говоря, заставили его встать на ноги
и, поддерживая с двух сторон, куда-то повели, видимо, выдворять за
территорию больницы.
До пьяного дошло, что его выдворяют, он бормотал что-то своё, с большим
трудом вспоминая, как нужно ходить на двух ногах, сохраняя при этом
равновесие.