"Игорь Калинаускас. Хорошо сидим! Побрехаловки" - читать интересную книгу автора

Еще у него любимое действо: как только приезжаешь и он тебе дверь
открывает, то спрашивает: "Ты кто?" Причем артистично, с неподдельным
удивлением, как будто в первый раз тебя видит. Я ему просто отвечал: "Я -
Игорь!" Без сложностей, потому что он игру подхватит и так тебе голову
заморочит, что уже и не вспомнишь, кто ты есть.
Такие вот в этой традиции приемы: простые вроде, но очень жесткие.
Первая проверка - совратить человека. Нажать все кнопки - и пусть спит
себе, если не готов просыпаться: пусть ест, пьет. Занимается любовью,
говорит о духовности, уж если приехал да еще денег привез. Вообще
удивительные места в Средней Азии - это своего рода экологическая ниша для
разных духовных традиций. Причем об их существовании как бы все знают: есть
"пир", есть "дивана", есть дервиши...
Интересные сюжеты можно там наблюдать. Например, идет какой-то старец
в тюбетейке, в халате, а за ним следует группа европейских мальчиков
(которые уже и ислам приняли, и живут там), потому что этот старец - их
учитель.
В последний раз мы к Мирзабаю вместе с Аркадием ездили. Сидим все за
столом. Мирзабай расчувствовался, что наконец-то свершилось - прах матери
привезли на родную землю... И тут Аркадий произносит сакраментальную фразу:
"Вот бы о Мирзабае книгу написать, а фактического материала не хватает..."
Проходит минут пять-восемь, и Мирзабай начинает рассказывать очень подробно
о своей учебе на протяжении первых трех лет, как вообще реально выглядела
эта учеба. Я сижу, у меня аж челюсть отвисла. Потом, когда он закончил,
говорю всем: "Ребята! Это же надо! Мирзабай такое рассказал!" Они все:
"Чего, чего?" Никто ничего не слышал. А Мирзабай так рассказывает: что-то
расскажет, что-то вставит. Так вот, вставки слышали все, а сам рассказ -
никто. Такого подробного рассказа я от него никогда не слышал, за все годы
нашего общения.
Через некоторое время Мирзабай тут же, за столом, рассказал принципы
дервишской жизни. Причем "от" и "до". И так на Аркадия поглядывал... Мол,
парень, ты, кажется, хотел практический материал, а тот "...пещера Платона,
пещера Платона"... Дело в том, что Аркадий с доктором Толиком (известный в
Ташкенте хирург) все время рассуждали про пещеру Платона. Они явно этим
наслаждались, хвалили друг друга, два интеллигентных человека,
действительно интеллигентных. А я их все время подначивал: "В пещеру
Платона залезли, ничего не видите".
И тут Мирзабай на чистом русском языке и говорит: "Однажды ученик
Платона..."
Все так и встрепенулись: он всегда говорит по-русски с акцентом,
всегда плохо - как бы плохо, потому что он на этом "как бы плохо" такие
перлы рождает - диву даешься. Например, известно, что всякое волнение - это
как бы ревность (не меня, не обо мне), и вот Мирзабай такой перл родил -
"не ревнуйся". Или еще: "Жевательная резинка. Называется доброта". И это
человек плохо знает русский язык! А вот еще: "Вопрос задает - голос
слушает".

Итак, на чистом русском языке мы услышали следующую притчу. Однажды
ученик Платона заявил, что превзошел своего состарившегося учителя. Платону
доложили об этом, и он предложил устроить соревнование с учеником. Ученик
согласился. Тогда Платон сказал: "Пусть каждый из нас приготовит яд. И