"Игорь Калинаускас. Жить надо!" - читать интересную книгу автора

минуты выдает мне мою же проекцию идеального отца. Я ребенком стал, я
потерял на этом день, пока сообразил, что я уже попался, что урок уже
начался, что во мне еще до "само" далеко. Потому что я уже все: папа,
папа, папа. Идеальный. Я приехал работать, учиться, сделать следующие
шаги, а стал отдыхать...
Вот такие тонкие формы бывают у такого грубого дела, как гордыня.
Ведь это натуральная гордыня, понимаете? Приехать к Мастеру и попасться
на проекцию идеального родителя - это и есть тонкая форма гордыни. Такая
же, как у якобы учителя, наставника, когда он начинает использовать эту
ситуацию выноса на него проекции родителя...
Когда дело доходит до тонких форм, когда вы упираетесь в стенку
гордыни тем внутренним буфером, который не позволяет человеку попасть в
такую ситуацию, в которой обнаруживается, что его взрослого - нет, тогда
необходимо прилагать усилия, опираясь на устремленность, тогда пора
понять, что вся наша жизнь до момента вот этого "само"-сознания - это
огромная соска, что все наши ужасные беды, страдания - соска. Как
говорил тот же Гурджиев: "Ничто так человек не любит и ни с чем так
тяжело не расстается, как со своими страданиями!" А они такие типичные,
как выясняется, у всех одинаковые. Мамка оторвала от груди - о-ой, это
же трагедия. Наши страдания - это страдания человека, который должен по-
гибнуть под машиной, а его вытолкнули, он ударил коленку, ему больно.
Это и есть жизнь в утробе, в утробе социума. Поэтому я вам на-
поминал вначале о том месте, из которого это видно. Потому что изнутри
этой утробы никакой патологии не видно. Все, что я вам рассказывал, -
это никакая не патология, это жизнь! Она такая! И прекрасна этим. Это
благодаря тому, что она такая, мы все живы. Мы живем, растем,
развиваемся, накапливаем знания благодаря тому, что защищены ее утробой.
Я благодарен судьбе за то, что смог родиться.
Я благодарен своей матери.
Я благодарен своему отцу.
Желание родиться - до тех пор прекрасное желание, пока вы не хаете
свою мать - нет на ней вины, что вы еще не родились, вы в ней живете,
все мы в ней живем. И изучая, исследуя ее и получая самые утонченные
знания, не имеем мы права на цинизм, на безрассудочное наплевательство.
И группенфюреры от духовности живут там же, и если бы они на самом
деле родились, то они бы не требовали смерти своей матери, не кричали
бы, что папа, которого они слышат за стенками, - лучше!
"Сделайте кесарево сечение, пожалуйста, с помощью атомной бомбы".
Но ведь социум - это мать, и благодаря этому мы живы. И имеем шанс. А вы
говорите - гордыня, самость... И я был в этом. Пока не выбрался. И вот
это, может быть, самое главное, самое важное, что я понял в своей жизни
и впервые сегодня произношу вслух. И мне стыдно, что я вместе со всеми,
бывало, часто хаял мать свою. Давно говорят мудрые люди: "Когда идешь к
вратам, от всего отталкиваешься. И только пройдя врата, начинаешь ко
всему притягиваться". Велика мать наша, велика, терпелива и всех детей
любит. Всех тех, кто там, в утробе. Равно. И отец есть у нас. Но это по-
позже. Когда выйдем. И зачаты мы непорочно. Но не в том биологическом
смысле слова. Ну, пожалуй, все, я на этом закончу. Несколько раз я
подходил к тому, чтобы где-то, кому-то это сказать словами, и очень
благодарен вам, потому что вы такие же непосредственные участники этого