"Сергей Каледин. Смиренное кладбище" - читать интересную книгу автора

свидания. Батя-то где?
- Батюшка? Обедает. Посмотри в крестильной. Ну, дай Бог тебе, Лешенька.
- Она мелко перекрестила его.
- К чер... - Воробей подавился. - Спасибо, Марья Ивановна.
Воробей дошел до главного алтаря, поздоровался с Анатолием
Николаевичем, горбатым стареньким монахом, прохромавшим через церковь
насквозь.
Обычно попы обедали в церковной сторожке. Там была и плита, и
холодильник, все чин чинарем. Но сейчас сторожку ремонтировали - и попам
тайком накрывали в крестильной, хотя и не положено по религии...
Попов в кладбищенской церкви было два: старший - отец Петр и отец
Павел, Батя. За столом сидел один Батя. - Садись, Леш. Здорово. Как Виктор?
- Нормально... Косит вот только...
- Пройдет, - сквозь борщ невнимательно буркнул Батя
Поп был невеселый. Воробей знал в чем дело. Прикрылаcь лавочка.
При старом настоятеле, земля ему пухом, Бате вольготнo жилось. Ну,
подпил, прогулял службу... Что за беда, вера-то у нас, русских,
православная, испокон на Руси к вину уважение, а священник, что ж он - не
человек? Настоятель послужит вне очереди, Пантелеймон Иванович, дьякон, тоже
поспешествует, а уж Батя потом две, а то и все три не в очередь отпоет.
А теперь! Новый-то отец, Петр, чуть запах услышит - от службы
отстраняет и объяснительную велит писать да благочинному настучит, а тот - в
епархию, а там у них разговор короткий. За Можай загонят...
А уж, не дай Бог, на работу, тьфу, на службу не выйти, сожрет с
дерьмом: бюллетень давай. Священник, да чтоб бюллетень!.. Тьфу, пропади он
пропадом!..
- Ну, идешь? - очнулся Батя. - Не боишься?
-- Адвокат сказал: нормально будет...
Батя вытер носовым платком бороду.
- Встань-ка, благословить надо.
- Да-а... - Воробей замялся, - я ж вроде неверующий...
- Все неверующие, - Батя поднялся из-за стола, - а благословить не
мешает. Шляпу положи, стой смирно.
Он медленно перекрестил Воробья и, закатывая глаза, что-то тихо
пробормотал, подал руку для лобызания. Воробей не понял, пожал ее.
- Целуй, - поправил его Батя.
Воробей покраснел и ткнулся губами в его руку.
- Ну, вот. Теперь иди спокойно. С деньгами твоими как договорились:
кладу на свою книжку и по сто рублей каждый месяц Валентине высылаю, без
обратного адреса, так?
- Ага.
- Иди, не бойся, Бог даст, обойдется, Алексей. Ступай.
Бабки, пригревшись на паперти, опять заворковали, привычно протягивая
скрюченные ладони.
- Чего-о? - Воробей, сморщившись, поглядел на лавку, плотно забитую
старушками. Они сидели туго друг к другу, встать без риска потерять место не
могли, потому и клянчили сидя. Некоторые с закрытыми глазами, сквозь дрему.
- На вот, на всех, - Воробей сунул в ближайшую руку всю мелочь из
кармана. - На всех! - еще раз хрипло пригрозил он. - Знаю я вас.