"Сергей Каледин. Смиренное кладбище" - читать интересную книгу автора

В часовне давал прокат инвентаря ветхий, беззубый дядя Жора,
хулиганящий в пьяном виде и тихий так. На втором этаже переодевались, ели,
пили, спали - жили землекопы. Впрочем, оформлены подсобными. Штатным
землекопом был один Молчок, бригадир. На него-то и писались наряды. Сам же
он копал редко, в сложных случаях или при запарке. Копали ребята - часовня,
да изредка - желающие с хоздвора. За яму Молчок платил по сезону: летом
пятерка, зимой - вдвое. Если сам не захоранивал, весь сбор все равно кроил
он. Без комментариев. С этим было строго. Жук тот еще: самому под пятьдесят,
а с покойниками лет двадцать трется. Последние десять - как вылечился - ни
капли в рот не брал. Знал, кому побольше дать, а кто и так хорош. Воробья
выделял. "Копнешь две, Воробей?" - "Ну, Володя". Воробей откладывал все дела
и шел за маленьким кривоногим Молчком. И потом его не искал, знал, что за
Молчком не пропадет.
Воробей протянул доски ребром вдоль по краям ямы. В головах вставил
доски меж прутьев неснятой ограды - пригодилась, в ногах обхватил досками
ствол вяза, привалив снаружи комья покрупнее.
Теперь свободно можно снизу кидать на самые края - доски держат осыпь.
Корни пошли. На то топор есть. Обкромсал их заподлицо со стенкой, как нечего
делать.
А с глубиной ковырялся подольше; если бы не наказ заведующего, давно б
дно притаптывал. Незнающий взглянет - яму чуть не в рост увидит, ну, а на
внимательного нарвешься - пеняй на себя: сверху-то сантиметров на тридцать
от земли грунт простой по контуру ямы выложен и прибит умело; грунт рыхлый,
а не глубина.
А раз приказ: глубже брать, значит, на все положенные метр пятьдесят
заглубляться надо.
Воробей выбирал дальше: пошли черные, трухлявые гробы. Их было два,
один на другом, они легко распадались, доски наверх. Доски и корни на самом
краю могилы укладывай, а то потом как закапывать, лопату тормозить будет.
Раз гробы, то и без костей не обойтись. Кости наверх - упаси Бог!
Родственники увидят - валидолу не напасешься...
Кости Воробей сложил в ногах, в головах подкопал, потом в голову их
передвинул. А уж как до глубины добрался - в ямку посредине, где земля
податливей, уложил кости, землей прикрыл и утоптал, - готова могила.
Летом копать - дурак вскопает. А вот зимой, да если еще могила
уборочная, без снега, простужена на метр, - это да. Гаврилой почти всю
дорогу, лопата не берет. Вдвоем в могиле пашут: один гаврилой долбит, другой
крошево отгребает и наверх. Работка потная, ничего не скажешь. А летом -
детский сад.
Рыжих - зубов золотых - он не искал. В бесхозе какие рыжие? Если
родственники лет двадцать - тридцать на могилу не наведываются, забыли или
сами перемерли, то и покойник у них соответствующий - без золота. Рыжие - те
в ухоженных, с памятниками.
Года два назад, зимой, на пятнадцатом участке Воробей одиннадцать рыжих
взял, прямо в кучке, как по заказу. Торгаша одного яма, он тогда сестру к
брату захоранивал; Воробей и родственников, навещавших могилу, знал хорошо:
цветник им гранитный делал и доску мраморную в кронштейн заливал. Ободрал их
тогда лихо.
Воробей потоптался в могиле, ширкнул лопатой выбившийся сбоку
недорубленный корешок, выкинул наверх инструмент и вылез сам. Обошел могилу