"Андрей Калиниченко. Воздушный снайпер " - читать интересную книгу автора

показался ему совсем маленьким, даже тесным. Наверное, потому, что Василий
давно привык к небесным просторам, а здесь все выглядело сжатым, было
собрано на пятачке. Ступеньки крыльца скрипели, шатались. Видно, очень сдал
отец и не в силах следить, чтобы все было ладно в доме.
Василий толкнул дверь. Как всегда, она была не запертой. В тусклом
свете керосинки первым он увидел отца, что-то мастерившего. Федор Михеевич
оторвался от дела, узнал сына, почти крикнул:
- Мать! Встречай гостя. Василий приехал!
Из кухни выбежала Варвара Николаевна. Она всплеснула руками, припала к
Василию. Тут же к дяде прилипли и две не спавшие еще племянницы, сверкая
озорными глазами, засыпали вопросами.
- Да оставьте вы его, дайте хоть раздеться, - строго произнес отец.
В низких небольших комнатах мебель стояла так же, как и раньше.
Старинная железная кровать родителей с никелированными шариками. Две тахты
по углам; на одной из них когда-то спал и Василий с братом. Возле окна стол,
покрытый белой скатертью. Фотографии на стене в резных фанерных рамках,
часы-ходики. Словом, годы будто пронеслись мимо дома, ничего здесь не
изменив.
Голубев сбросил реглан, и пошли расспросы, рассказы. Василий узнал, что
три брата - Иван, Александр, Андриан - и сестра Мария тоже на фронте, но
писем от них давно нет. На жизнь престарелые родители не жаловались,
понимали, что война принесла горе и страдания всем людям.
Накрыли стол. Отец из довоенного запаса налил по чарке, выпили за
встречу, закусили. Мать принесла с кухни самовар, поставила на край стола.
Запах ароматного чая распространился по всей комнате. Василия охватила
расслабленность: после тяжелейших воздушных боев, когда смерть заглядывала в
глаза, ранения и госпиталя приятно было сидеть за накрытым столом в кругу
родных, ощущая любовь и заботу.
- Что от Саши слышно? - спросила мать.
- Плохо у нее, - сразу погрустнел Василий. - В Ленинграде настоящий
голод.
- Надо уезжать ей оттуда, - посоветовал Федор Михеевич.
- Надо, но как? Саша писала мне, что пыталась эвакуироваться, да не
удалось. Вывозят в первую очередь детей, стариков и раненых.
- А если немец возьмет Ленинград, что с ней, женой командира-летчика,
будет, подумал? - осторожно заметила Варвара Николаевна.
- Ты что, старая, совсем рассудок потеряла? - резко оборвал жену Федор
Михеевич.
- Ленинград мы не отдадим, - твердо сказал Василий.
Спать легли совсем поздно. Мать убавила в керосиновой лампе огонь и
долго еще тихо сидела за столом, подперев исхудалое лицо мозолистыми руками.
Василий взглянул на нее из-под одеяла и подумал: "Она такая же, как в годы
моего детства. Только слабее стала".
Давно это было, но все сохранила память. Трудно жила семья Голубевых. В
поисках работы Федор Михеевич часто уезжал из дома на заработки. Варвара
Николаевна вела скудное хозяйство, стараясь хоть как-то одеть и накормить
детей. Вспомнилось, как она ловко вытаскивала ухватом из печи небольшой
свежий ржаной каравай, вытряхивала хлеб на стол, и дом заполнял дразнящий
горячий аромат. В такие дни, а случались они не часто, Василий,
пристроившись на лавке и болтая босыми ногами, глотал слюнки. Мать наливала