"Борис Кагарлицкий. Статьи в журнале "Частный корреспондент"" - читать интересную книгу автора

взаимного уничтожения до него сделали сами республиканцы, избавив его от
необходимости превращать тропические каторжные острова в полноценный ГУЛАГ
(хотя некоторые шаги в этом направлении сделаны были). Прогрессивные
социально-экономические последствия советский бонапартизм имел так же, как и
французский, хоть и не всем это хочется признавать. Происходила
модернизация.
Ключевое отличие русского процесса от французского состоит в том, что
благодаря масштабам перемен консолидировать бонапартистскую фазу
постреволюционной истории удалось на беспрецедентно долгий срок. Но крах
бонапартистской системы все же произошел - в форме поражения в холодной
войне, перестройки и распада СССР. Началась эпоха Реставрации.
В этой системе координат очень любопытно представить себе, где мы
находимся сейчас. Недавно молодой историк сравнил "управляемую демократию"
Владимира Путина с "июльской монархией" Луи Филиппа. И в том и в другом
случае делается осознанная попытка соединить в рамках одной политической
системы два типа легитимности, совместить символику и наследие
постреволюционного режима с традициями дореволюционного общества,
соответствовать международным стандартам своего времени, одновременно
оглядываясь на специфические особенности местного общества, этим стандартам
не соответствующего (наше несоответствие либеральными идеологами неизменно
интерпретируется как "отсталость" или "аномалия").
Что же, если мы живем в условиях июльской монархии, то нелишне
вспомнить: последовал за ней новый революционный кризис. Делать прогнозы на
основе прошлого опыта - дело неблагодарное, что подтвердила и судьба левых
большевиков, ожидавших термидор совсем не оттуда, откуда он пришел. Мыслить
аналогиями удобно, но опасно. Они часто подводят.
Но иногда оглянуться на исторический опыт все же не лишнее. Так, для
сведения.

Революция менеджеров

Что будут делать люди, уволенные осенью?

Постер к фильму "С меня хватит!"

Положение дел усугубляется двумя факторами. Во-первых, резко
обостряется конкуренция на рынке труда. Отдохнувшая и истратившая свои
сбережения масса летних и весенних уволенных принимается активно искать
работу и с большой долей вероятности сталкивается на этом поприще с теми
самыми людьми, которые месяца три-четыре назад подписывали их увольнения.
Во-вторых, беда обычно не приходит одна: увольнения будут сопровождаться
обострением банковского кризиса и другими неприятностями.
Вопрос о том, что будут делать люди, уволенные с работы осенью,
является самым болезненным для современного российского общества.
С теми, кого уволили или увольняют весной и летом, все понятно. Поехали
отдыхать. А вот осенние жертвы кризиса...
Речь, ясное дело, не о потерявших работу металлургах или
слесарях-сборщиках, которые трудились на остановленных конвейерах
автозаводов в Тольятти и Ижевске. Ими российская интеллектуальная публика не
интересуется, а по поводу рабочих ВАЗа даже злорадствует: мол, нечего