"Франц Кафка. Нора" - читать интересную книгу автора

когда-нибудь при обороне и бегстве помешает мне. Кроме того, хотя это и
глупо, но, право же, наша уверенность в себе страдает, если мы не видим всех
запасов, собранных в одном месте, и не можем одним взглядом определить объем
всего, чем владеем. Кроме того, при деления на части разве не может многое
пропасть? Я же не в состоянии без конца носиться гало-пом по моим ходам,
идущим вдоль и поперек, чтобы проверить, все ли в порядке.
В основном мысль о разделении запасов верна, если есть несколько мест,
подобных моей укрепленной главной площадке. Несколько таких мест! Тогда
конечно! Но кому это под силу? Да и в общий план моего жилья их теперь не
внесешь. Однако я готов согласиться, что допустил ошибку в плане, ибо всегда
возможны ошибки, если какой-нибудь план имеется в единственном экземпляре. И
со-знаюсь, все время, пока я строил свой дом, где-то во мне жила смутная
мысль, но достаточно отчетливая: будь у меня желание все же иметь несколько
укрепленных площадок, я бы этому желанию не уступил, я чувствовал себя
слишком слабым для такой гигантской работы; да, я чувствовал себя слишком
слабым, чтобы осознать до конца необходимость подобной работы, но как-то
утешал себя не менее смутным ощущением, что если обычно этих мер защиты было
бы недостаточно, то в моем случае, как исключение, вероятно, как милость,
потому, что провиде-нию особенно важно было сохранить мой лоб, мою
трам-бовку, сделанного оказалось бы достаточно. И вот у меня есть
единственная укрепленная площадка, но неясные ощу-щения, что одной все же не
хватит, исчезли.
Как бы то ни было, я должен довольствоваться ею, маленькие площадки
никак не могут ее заменить, и вот, когда эта уверенность крепнет, я снова
начинаю все пере-таскивать с маленьких площадок на большую. Пока мне служит
известным утешением то обстоятельство, что те-перь все площадки и ходы
свободны, что на укреплен-ной площадке громоздятся груды мяса и во все
стороны, до самых внешних ходов, разносятся всевозможные запа-хи, из которых
каждый по-своему восхищает меня, причем я издали могу определить любой из
них. Тогда обычно наступают особенно мирные времена, я постепенно переношу
места своих ночлегов все больше внутрь, как бы су-жая круг, окунаюсь в
запахи все глубже, так что однажды ночью вдруг оказываюсь не в силах
переносить их, бро-саюсь на укрепленную площадку, решительно расправ-ляюсь с
запасами, наедаясь до одурения самым лучшим, тем, что я больше всего люблю.
Счастливые, но опасные времена; тот, кто решил бы воспользоваться ими, мог
бы легко и не подвергая себя опасности погубить меня. И здесь снова
сказывается отсутствие второй или третьей укрепленной площадки, ибо
соблазняет меня именно огромное и единственное скопление пищи. Я пытаюсь
вся-кими способами защититься от этого соблазна, ведь рас-пределение запасов
по маленьким площадкам - это мера подобного же рода; к сожалению, она, как
и другие меры, ведет от воздержания к еще большей жадности, которая потом
заглушает рассудок и своевольно изменяет планы обороны в угоду целям
насыщения.
После таких периодов я обычно, чтобы овладеть собой, ревизую свой дом
и, сделав необходимый ремонт, очень часто, хоть и ненадолго, покидаю его.
Быть надолго ли-шенным моего убежища кажется мне слишком суровым наказанием,
но необходимости небольших экскурсий я не могу не признавать. И всякий раз,
приближаясь к выходу, я ощущаю некоторую торжественность. В периоды моей
жизни дома я обхожу этот выход, избегаю даже вступать в последние
разветвления ведущего к нему хода; да и не так легко там разгуливать, ибо я