"Эва Качиркова. Предсказание прошлого " - читать интересную книгу автора

профессиональным оком строителя.
Взгляд мой скользнул дальше по веселой панораме зеленеющих полей, затем
переместился правее, где я приметил среди лиственных деревьев кусок водной
глади. Там искрился большой расчлененный пруд или даже два-три.
Справедливости ради я отметил это как плюс. Вслед за этим я с
удовлетворением констатировал, что парадный забор окружает сад лишь с трех
сторон. Внизу, над заболоченным лугом, его заменяла проволочная сетка.
Имелась там и покривившаяся калитка, укрепленная куском ржавой проволоки.
Словно прочитав мои мысли, верный страж владений издал угрожающий звук.
- Заткнись! - сказал я ему.
Пес ринулся к забору. Из пасти его капала слюна, глаза горели
красноватым огнем. Во время прыжка он смешно кувыркнулся в воздухе и
шлепнулся на землю. Длинная тонкая цепь была одним концом прикреплена к его
ошейнику, другой же свободно передвигался по скрытому в траве проволочному
тросу. Пес хрипел и задыхался.
- Вот видишь, болван, - дружески сказал я ему. - Такой старый - и такой
глупый!
Можно было себе это позволить. Собака имела довольно ограниченный
радиус действия. Я мог себе позволить еще больше, что и сделал. Быстро
сбежал с откоса, через пару шагов набрав полные туфли воды. И совершенно
напрасно - вдоль забора тянулась сухая тропинка. К калитке я кинулся,
готовый одолеть последнее препятствие.
Препятствия не оказалось. Проволока проржавела так, что давно распалась
на куски. Калитка не была преградой.
Войдя в сад, я по каменным ступенькам двинулся к покоробленной
деревянной беседке. Сел там на рассохшуюся скамейку и разулся. Пес
бесновался за своей загородкой. Я не обращал на него внимания. Он находился
метрах в четырех от меня и был крепко привязан. Оставив носки и туфли на
скамейке, я направился к дому, ступая босиком по упругой свежескошенной
траве.
С этой стороны вилла выглядела еще внушительнее, чем от шоссе. Два
низких, у самой земли, окна явно вели в полуподвальное помещение. Так же как
и окна на фасаде, они были забраны решетками, но уже без всяких украшений.
Грубая и некрашеная поделка какого-нибудь деревенского кустаря. Сад был
неухоженный, запущенный. Две низкорослые яблони кто-то недавно - для
нынешнего года уже слишком поздно - пытался обрезать. Несколько кустиков
мелких красных роз чахли среди сорняков.
Имелась тут и дверь - крепкая, окованная и, разумеется, запертая. Пес
неистовствовал совершенно напрасно, когда я взялся за ручку. Мне надоело его
слушать. Ганка Дроздова все не возвращалась, и я, чтобы выполнить ее
пожелание и свои обязанности, решил пройтись вокруг дома. В песчаной почве
была протоптана узкая тропинка. Я пошел по ней, подгибая пальцы босых ног -
камешки кололи мне ступни. Завернув за угол, я наткнулся на еще одну дверь в
выступе красной стены. Я поднял глаза кверху - на втором этаже
одно-единственное широкое окно было распахнуто настежь.
Я возмутился такой неосторожностью. Решетки, собака, и на тебе - это
окно, укрытое со стороны шоссе за выступом стены и потому спрятанное от
чужих глаз. Прямо напротив находился лес, сейчас, правда, безлюдный, но ведь
мог же он соблазнить на отдых хотя бы тех же мчащихся по шоссе водителей?
Отойдя к самому забору, я принялся изучать это вызывающе распахнутое