"Эва Качиркова. Предсказание прошлого " - читать интересную книгу автора

я догадался.
Мне пришлось сдаться.
- Твоя правда, - признался я. - Только я не полицейский, а просто...
- Частный детектив?! - захлебнулся он от восторга.
- Что ты, что ты! - запротестовал я. - Просто стараюсь выяснить
кое-какие обстоятельства, которые помогли бы...
- Кто это вас так отделал? - перебил меня мальчик. - Полиция?
- Нет, - сказал я беспомощно. Этот замечательный парнишка,
самостоятельный, каким мало кто бывает и, в восемнадцать, жил
представлениями, почерпнутыми из фильмов. И вызывало удивление, с какой
наивностью переносил он эти сказки в жизнь.
Позже я убедился, что мальчик вовсе не так наивен. И что свою короткую,
полную приключений жизнь ему незачем было скрашивать фильмами. Большую ее
часть он, вероятно, просто прожил в мире с совершенно иными правилами, чем в
нашем обществе.
- Сколько тебе лет, Лукаш? - спросил я.
- Двенадцать. Выглядел он младше.
- А давно ты живешь у бабушки?
- Два года. Так кто вас отделал, гангстеры?
- Послушай, Лукаш, - терпеливо начал я, - у нас в стране полицейские не
избивают людей. Здесь нет ни частных детективов, ни гангстеров, - закончил я
менее уверенно. Устрашающим методам инженера Дрозда мог бы позавидовать
любой профессиональный убийца.
Лукаш слушал меня внимательно, трудно было понять, как он отнесся к
моим наставлениям. Вдруг он вскочил:
- Сосиски!
Мальчик поставил на стол две тарелки. Возле одной - початую бутылку
виски, возле другой - стакан молока. Принес хлеб и французскую горчицу.
- Идите есть, - позвал он меня и сел сам.
Ели мы молча: я - потому что жевал с трудом, Лукаш - потому что
уписывал так, будто с утра ничего не ел. Я обратил внимание, что две
надломленные сосиски он положил на свою тарелку. Старинные часы пробили
девять раз, и я с изумлением сообразил, что пролежал в лесу не более
получаса. А у меня было такое ощущение, будто после сцены с инженером
Дроздом прошла целая вечность и мы здесь с этим мальчиком сидим с
незапамятных времен.
Наконец-то я как следует осмотрелся кругом. Мы трапезничали в
просторной комнате, занимавшей большую часть первого этажа. Окна в ней
выходили на три стороны, так что солнце заглядывало сюда весь день. В одном
углу помещался кухонный уголок, отделенный от остального помещения столом,
за которым мы сидели. Оставшаяся часть представляла собой очень удобную и
уютную жилую комнату, более чем достаточную для пожилой женщины и маленького
мальчика. Ее хватило бы и для усталого сорокалетнего мужчины с таким же
мальчиком, если бы он у него имелся.
На тумбочке под окном стояли две фотографии. На одной женщина в
кружевной блузке, с ниткой жемчуга на увядшей шее показывала в улыбке все
тридцать два зуба. И зубы, и жемчужины выглядели слишком великолепными для
того, чтобы быть настоящими. Я знавал этот тип красавиц с жесткими чертами
лица. В двадцать лет они изящны и упрямы, в тридцать - только упрямы. В
сорок такая обратит вас в бегство одним взглядом. Когда-то в