"Алоиз Качановский. Три трупа и фиолетовый кот, или роскошный денек [D]" - читать интересную книгу автора

бы до такой степени заботиться об интересах Франка, если люблю другого
мужчину? Можешь ты мне ответить на это?
- Ты любишь другого мужчину, но уважаешь денежки Франка. Твой воздыхатель
гол как сокол. Судебный процесс о плагиате означал бы для Франка
финансовый крах. Тебе это совершенно не улыбалось.
- Зачем я стала бы посылать моего, как ты говоришь, любовника, чтобы он
вынудил тебя отдать ему депозит, если ты перед этим уверял меня, что не
знаешь комбинацию замка? Поскольку ты не знал комбинацию, не было никаких
шансов, что ты сможешь разгадать ее под угрозой револьвера. Точно?
- Я говорил тебе, что не знаю комбинацию, но Нина, может быть, ее знает.
Когда я звонил от тебя, то не застал ее дома, но ты могла предполагать,
что полчаса спустя я уже дозвонился до нее, и Нина назвала мне комбинацию.
Кстати, ты попалась, в основном потому, что напустила на меня этого типа в
маске. Когда я увидел его в канцелярии с моим револьвером в руке, я сразу
понял, что ты замешана в этом.
- Давай, давай! - крутит головой Ванда.
- Я только тебе рассказал, куда я сейчас прячу револьвер. Кроме нас двоих
никто не знал этого тайника. Посторонний мог бы сто лет искать револьвер и
никогда бы его не нашел. А этот, с лицом в маске, нашел его сразу. Нашел
потому, что ты сказала ему, что револьвер лежит в "Фаусте".
- Мой ты Эркюль Пуаро! - восклицает Ванда.
- Прошло время шуток, - говорю я грустно, - ты крепко держишься на ногах,
но тебе уже ничего не поможет.
- Но мне ничего и не грозит, - уверяет Ванда, - ты не сумеешь доказать ни
одной из вещей, которые ты перечислил. О том, что она была в костюме, я
догадалась случайно. Никакого любовника на тебя не натравливала. Я
совершила только одну ошибку, но она не повлечет за собой никаких
осложнений: позволила тебе догадаться, что вчера была в твоей канцелярии.
- Согласно моей концепции, ты была даже не внутри канцелярии, а только под
окном, - говорю я, - через окно ты разглядывала кабинет и заметила на
этажерке гипсовую фигурку, которой перед твоим отъездом не было, потому
что Нина подарила мне ее только месяц назад. Сегодня утром Пумс, к
счастью, разбила эту мерзость и спрятала осколки в ящик. Но ты знала, что
это была фигурка работы Кановы. Знала, потому что вчера восхищалась ею во
всем ее великолепии. Не может быть другого объяснения.
- Несмотря на это вся твоя история высосана из пальца, - говорит Ванда,
соскальзывает со стола, становится посреди кухни, обращенная ко мне лицом,
с нацеленным в мою сторону револьвером. Совершенно не напоминает в эту
минуту болезненную сентиментальную девчонку, какой она обычно выглядит.
Глаза у нее сейчас, как два ножа.
- Не двигайся! - командует она. - Если выдержишь без движения две минуты -
умрешь, узнав всю правду. Если пошевелишься хоть чуть-чуть - погибнешь
раньше.


17


Это самая идиотская ситуация из всех, что случались со мной до сих пор в
жизни, и, наверное, более идиотской уже никогда не случится. Похоже даже