"Алоиз Качановский. Три трупа и фиолетовый кот, или роскошный денек [D]" - читать интересную книгу авторапризнаешься. Это всегда считается смягчающим обстоятельством. Роберт хочет
облегчить работу твоему будущему адвокату. - Я ни в чем не признаюсь, поскольку никого не убивал, - говорю я. - Браво! Это лучший метод! Держись за это покрепче. Теперь прощай. Мне уже пора идти на съемки. Собирайся, Майка! - говорит Франк, забирая шляпу с письменного стола. - Чао! Увидимся в суде, - обращается он ко мне уже от двери. - До суда не дойдет. Ты подтвердишь мое алиби, - говорю я. - Подтвержу или не подтвержу, - говорит Франк, - до свидания! - Как это не подтвержу? Эй, постой, что это за шуточки? - возмущаюсь я. - Послушай, - говорит Франк уже в дверях, - только что ты доказывал, что я убийца, но не очень ловко доказывал. Ты склепал свою историю так бездарно, словно предназначал ее Густаву для "Синей Библиотеки". На милю несло "Синей Библиотекой", уверяю тебя. Я не являюсь детективом и ничего общего не имею теперь с Издательством. Я только скромный сценарист без писательских амбиций. Но, верь мне, такой халтуры я никогда бы не выдумал. Если бы мне уж нужно было написать сценарий на тему двух твоих трупов, я написал бы его совсем по-другому. Менее эффектно, но зато более достоверно. - Расскажи, - предлагает Ванда. - У меня нет на это времени, да и подробности не так важны, но совершенно очевидно, что убийца - сам Монти. До свидания! - Стой! Черт возьми! - кричу я. - Как это я убийца? Когда я их убил? - Еще до того, как ты вышел из дома с Густавом, - говорит Франк, - Густав спустился к автомобилю, а ты остался на лестнице, вошел в канцелярию, где тебя уже ожидала черная, прихлопнул ее, а поскольку там оказался и Нусьо, спустился вниз, Густав даже не заметил, что ты какое-то время отсутствовал. Он с полной искренностью будет доказывать на суде, что вы все время были вместе. - Так что же, выходит, что я сам назначил черной встречу в канцелярии? - Ты, собственной персоной. Это единственное логичное объяснение. Чудес не бывает. - Но черная звонила в половине девятого. Это подтвердит кельнерша. А я в это время сидел с Густавом в своей квартире и слушал чтение его повести. Никто в это время не звонил. - Слушай, а ты мог бы повторить концовку? - Концовку чего? - Концовку повести Густава. В полдевятого Густав как раз должен был дочитывать ее, если десять минут спустя вы уже звонили мне. Так вот я спрашиваю: можешь ли ты повторить концовку? Достаточно будет, если ты перескажешь ее в двух словах, а я проверю это, позвонив Густаву. Ну, валяй! - Концовка была идиотской, что совершенно гармонировало со всей повестью, - говорю я. - Я сказал потом Густаву, что абсолютно все надо переделать, включая и концовку. - Я много раз предлагал это же авторам в годы моей пресловутой работы в Издательстве, - говорит Франк. - А знаешь, когда я особо напирал на это? Тогда, когда я вообще не читал вещь, поскольку мне не особенно хотелось читать ее, поэтому я не мог дискутировать на тему того, о чем там шла речь, а предпочитал выдумать совершенно новую историю и убедить автора, что она будет намного лучше. Спрашиваю последний раз: какая была концовка |
|
|