"Алоиз Качановский. Три трупа и фиолетовый кот, или роскошный денек [D]" - читать интересную книгу авторавсех расспросить.
- А замаскированный, - спрашивает Ванда, - кем был замаскированный? Ты думаешь, что Франк нанял для этой цели бандита? - А почему бы это не мог быть сам Франк? - спрашиваю я. - Мне даже казалось, что это кто-то знакомый. Развлекался с черной маской, так как хотел любой ценой получить рукопись. Он думал, что я знаю комбинацию цифр сейфа и под угрозой револьвера открою его. Не мог даже догадываться, что рукопись давно служит в качестве подушки на кресле у пишущей машинки. - А что произошло с самой рукописью? - Она улетучилась, и мы больше ее не увидим, - ответил я. - В ту секунду, когда Франк пришел в себя после того, как Гильдегарда трахнула его молотком по голове, он заметил, что лежит головой на рукописи в зеленом коленкоровом переплете, в таком же самом, как та, из Издательства, послужившая ему источником вдохновения для фильма. Он молниеносно сообразил, что это и есть желанная рукопись, схватил ее и задал драпака. Теперь, скорее всего, рукопись уничтожена. Франк должен был отделаться от нее. - Виват! - восклицает Ванда. - В таком случае нет основной улики. Камень с сердца! - Спокойно, - говорю я. - Рукопись уничтожена, но мы легко можем узнать, что в ней заключалось. Пумс ее читала. Это заявление электризует аудиторию. Даже Франк отряхивается от притворной дремоты и вопрошающе смотрит на Пумс. Пумс краснеет, как свекла. - Еще никому и в голову не приходило, что этот обтрепанный том станет документом будущего судебного процесса, - говорю я, - а Пумс уже задала - Я... только краем глаза... - заикается Пумс. - Читала так, что у тебя уши тряслись. Я тебя накрыл на этом дважды. Не стоит отпираться, я уже привык к тому, что мои секретарши читают книги в свои рабочие часы, иначе они умерли бы от скуки. Может быть, перескажешь нам, что ты там вычитала. - Там были такие разные истории об убийствах, - говорит Пумс. - Детективные новеллы, да? - Да, новеллки, но не очень удачные, сразу можно было догадаться, кто убийца, - произносит Пумс с миной заправского литературного критика. - Сколько было этих новеллок? - Много, я не успела еще прочесть все. - Что было на первой странице? Какая там стояла фамилия? - Я не обратила внимания, - говорит Пумс. Она принадлежит, очевидно, к тем читательницам, для которых фамилия автора - вещь совершенно лишенная интереса. - Какая-нибудь из новелл тебе что-то напомнила? - спрашиваю я. - Действительно... одна из них была о чем-то, что я уже видела, - отвечает Пумс колеблясь. - Что именно? Говори! - Это было... о том, как взломали сейф... но очень неумело... так совсем непрофессионально, - заявляет Пумс, стыдливо опуская взгляд. Меня интересует совсем не это. Приходится атаковать в лоб. - Ты смотрела фильм "Черная лестница"? - Три раза! |
|
|