"Алоиз Качановский. Три трупа и фиолетовый кот, или роскошный денек [D]" - читать интересную книгу автора

именно поблизости от "Селекта". А фактически они будут там, куда нужно
было приехать этому второму. Понимаете?
- Ты хочешь сказать, что вчера ночью я привез тебя вовсе не к "Селекту", а
куда-то в другое место? - спрашивает Франк.
- Именно это я и хочу сказать. Ты внушил мне, что мы едем к "Селекту". И я
был убежден, что ожидаю тебя в машине именно рядом с "Селектом". В то
время, как в действительности мы стояли где-то рядом с моей канцелярией,
предполагаю, что на одной из боковых улочек, которые ночью все выглядят
одинаково. Ты не опасался, Что я выйду из машины и стану присматриваться к
местности, так как в это время хлестал проливной дождь. И я до конца жизни
присягал бы, что мы были рядом с "Селектом" и только "Селектом". В то
время, как мы были здесь.
- А зачем бы Франк стал привозить тебя сюда под фальшивым предлогом? -
спрашивает Ванда.
- Чтобы застрелить даму в черном и одновременно получить свидетеля, что
застрелить ее он никак не мог, в силу того, что находился совсем в другом
месте. Это так просто!
Теперь все смотрят на Франка. На лице его мина неуверенности, он словно
слегка остолбенел. Гильдегарда и Пумс вглядываются в него с испугом и
трепетом. Майка забыла о съемках. Открывает рот, пытается произнести
что-то, но слова не проходят у нее через горло. Одна только Ванда не
теряет, самообладания.
- Гениальное построение Франка заключается в том, - продолжаю я, - что
кого бы из нас ни стали подозревать, второй предоставил бы подозреваемому
прекрасное алиби. Если бы подозрение пало на меня, еще бы - трупы нашлись
в моей квартире и в моей канцелярии - Франк присягнул бы, что я не мог
находиться там в критическое время. А если бы подозревали его, я с чистой
совестью подтвердил бы то же самое о нем. Изящная работа, не правда ли?
- А почему бы вдруг стали подозревать Франка? - спрашивает Ванда с видом
вежливой заинтересованности.
- Потому что он имел повод для убийства, - говорю я. Майка смотрит на
Ванду вопрошающе и обращается ко мне:
- Какой повод?
- Хватит глупостей, - прерывает Франк решительно. - Перестаньте шутить.
Дело слишком серьезно.
- Поверь мне, я в отчаяньи, - говорю я, - но нужно быть мужчиной. Ты убил
ее, это факт.
- Сошел с ума, - говорит Франк Ванде грустным голосом. - В последнее время
он слишком много пил.
Смотрит на Ванду взглядом, молящим о помощи, но Ванда игнорирует этот
безмолвный призыв. Она зажигает сигарету и ожидает дальнейшего развития
событий.
- О причине убийства я догадался после рассказа кельнерши о телефонном
разговоре черной. А теперь Нина подтвердила это мое подозрение, - заявляю
я.
- Он не шутит, - резюмирует Франк и совершенно излишне, так как никто в
этом и не сомневается.
- Не мешай, - восклицает Ванда. - Это захватывающе!
- Перестаньте, черт вас побери! - визжит Франк. Только теперь он впал в
бешенство по-настоящему, лицо его багровеет, кулак обрушивается на