"Алоиз Качановский. Три трупа и фиолетовый кот, или роскошный денек [D]" - читать интересную книгу автора

хозяйку помады, как по отпечатку босой ноги.
- Интересно, я ничего не знал об этом, - вздыхаю я. - Можно мне
присмотреться?
Рассматриваю обе помады. Действительно, острия помады стерты совершенно
одинаково. Ванда приносит из спальни еще две свои помады, одна
использованная почти до конца, другая лишь начатая. Но и та и другая
отличаются совершенно совпадающим клювиком у окончания, таким же, как и на
остальных помадах Ванды.
- Благодарю за ценную информацию, - говорю я и собираюсь на выход. Ванда
снова, как при встрече утром, забрасывает мне руки на шею. Не следовало бы
ей это делать. Готов поспорить, что она вполне отдает себе отчет в
эффекте, который производят на меня подобные объятия, это видно по
плутовскому выражению ее лица.
- Чао! - заявляю я, вырываюсь из ее объятий и энергично захлопываю дверь.
Рядом с подъездом перехватываю такси и прошу отвезти меня домой.


8


Высаживаюсь перед домом, вхожу в бар "Под Балконами", быстрым взглядом
обвожу полки за стойкой, заказываю кальвадос. Толстяк наливает мне, пью и
расплачиваюсь. Когда толстяк вновь погружается в плывущий из радио
репортаж о велогонках, киваю кельнерше и увожу ее в сторону двери.
- Я опять по поводу дамы в черном, - шепчу я ей. - Припомните, пожалуйста,
говорила ли она по телефону с самим адвокатом или с кем-нибудь, кто потом
мог передать ему ее слова.
- А какая разница? - спрашивает кельнерша.
- Она говорила прямо "господин адвокат" или, может быть, говорила иначе:
адвокат то, адвокат это, адвокат будет знать, обращусь к адвокату... Ну вы
понимаете, так, например, разговаривают с секретаршей, которой потом
необходимо пересказать все самому адвокату.
- Я думаю, что она разговаривала с самим адвокатом. Так мне показалось.
Сначала она спросила: "Я застала господина адвоката?" и назвала фамилию,
только я не запомнила какую, а потом она продолжала: "Я приехала
специально к господину адвокату за своим депозитом, хранящимся у вас в
сейфе"... ну и дальше о лестнице и все то, о чем я вам рассказывала.
- Но таким образом можно разговаривать и с секретаршей. Припомните, не
слышали ли вы ее прямое обращение "господин адвокат"?
- Да, пожалуй, не припомню, - заявляет кельнерша, выбитая из себя
грамматической проблемой, явно превышающей ее умственные возможности.
Оставляю ей небольшие чаевые и покидаю бар. В подъезде встречаю мою
уборщицу. В нашем доме она обслуживает несколько квартир. Сейчас,
вероятнее всего, закончила работу и выходит, навьюченная сумкой с
огрызками сухого хлеба, который она ежедневно собирает на кухнях и кормит
им своих кроликов. Мне не очень хочется беседовать с нею, но кое-что нужно
уточнить.
- Добрый день, - говорю я ей. - Уже домой?
- Ну уж ночевать здесь не буду, - довольно резко отвечает она. - С пяти
утра я уже на ногах, не то что некоторые, валяющиеся до полудня.