"Елена Кабанова. Как стать успешной стервой, которой все завидуют" - читать интересную книгу автора

если бы подобное "биографическое" описание попалось ему в качестве анамнеза,
непременно вывел бы заключение: "явное раздвоение личности на фоне
патологической эйфории". Впрочем, нет гарантии, что психиатр свободен от
воздействия лакированных идеалов.
Сила стереотипа настолько же огромна и незаметна, насколько невидима и
чудовищна сила, скажем, геологического процесса. Пока вулкан не плюнет в
небо - метров на восемьсот - тоннами пепла и пемзы, у подножия смертоносной
горы спокойно пасутся овечки, и девушки в ситцевых платьицах плетут веночки
своим возлюбленным. Но хулиганские выходки огнедышащих фурункулов земной
коры - всего лишь результат миллионолетних подвижек литоральных плит,
гигантских пластов, из которых состоит вся поверхность планеты. Океанское
дно тихо сползает под материки, почва опускается и поднимается, меняется
погода - то ли быть дождю, то ли засухе... Словом, никто и ухом не ведет. И
лишь когда "на город ляжет семь пластов сухой земли" - вот тут жители
изумятся: с чего бы вдруг? Приблизительно таким же методом происходит
внедрение идеи в человеческие мозги: тихо-тихо, по-пластунски. А потом:
ба-а! Только что в какую-нибудь личность или идею не верили нипочем,
осуждали, предавали, как говорится, "самому острому кизму" - а теперь раз -
и полюбили! Ну, так с чего бы это... вдруг?
Не вдруг. На самом деле для того, чтобы спровоцировать вулканический
выброс на тысячу метров ввысь многих тонн народной любви, создателю идеи
придется попотеть. Во-первых, необходимо все устроить так, чтобы состоялось,
интеллигентно выражаясь, "соитие стереотипа и психики масс". Причем соитие с
последствиями, а не просто развлечения ради. Для этого стереотип должен
базироваться на простых и очень простых ценностях. Идеи, передаваемые
стереотипом, обязаны излучать доступность и усредненность. Большая сложность
и высокая избирательность мешают массовому охвату - и охвату мозгов, и
охвату вообще всего, что подвернется. Значит, идеям надо быть проще. Не то
лежать им на свалке в качестве несвоевременно родившейся "нетленки". А
всему, что не вовремя родилось, известно, какая судьба светит и какие
прозвища дают. Во-вторых, шлифуя грани идеи, особенно важно убрать все, что
мешает целостному, запоминающемуся образу. Всякие сомнения, метания,
излияния, разобщающие аудиторию - долой! Вот почему глянец так старательно
маскирует коллизии, которых навалом в любой жизни и тем более - в жизни
звезд.
Простота имиджа в сочетании с гипертрофированным счастьем - вот что
превращает судьбу знаменитости в сплошное великолепие, Фата-Морганой
сверкающее перед взором обывателя. Да, теория создания глянцевого кумира
выглядит сложным делом, а на практике глянец действует нехитрым методом
наложения толстого-толстого слоя шоколадной глазури на любой подходящий
объект. Собственно, качество и форма самого мучного изделия уже не
просматриваются. К тому же подробности и не требуются: кексик может быть
хоть из... туалетной бумаги с гипсом пополам - теперь публика с упоением
станет медитировать на гладкую, источающую сладостный запах поверхность.
И вместе с "укрощением" и "подслащиванием" реальной "судьбы человека"
образ "из телевизора" даже самую богатую натуру травестирует и выхолащивает:
в "Понедельнике, который начинается в субботу" братьев Стругацких герой
совершает путешествие в мир литературных произведений. "То и дело попадались
какие-то люди, одетые только частично: скажем, в зеленой шляпе и красном
пиджаке на голое тело (больше ничего); или в желтых ботинках и цветастом