"Роберт Юнг. Лучи из пепла" - читать интересную книгу автора

и которое с такой силой разоблачил и заклеймил с трибуны исторического XXII
съезда КПСС Н. С. Хрущев.
"Когда Соединенные Штаты Америки первыми создали атомную бомбу, -
сказал тов. Хрущев, выступая на съезде, - они сочли для себя юридически и
морально оправданным сбросить ее на головы беззащитных жителей Хиросимы и
Нагасаки. Это был акт бессмысленной жестокости, в нем не было никакой
военной необходимости. Сотни тысяч женщин, детей и стариков были уничтожены
в огне атомных взрывов. И это было сделано лишь для того, чтобы внушить
народам страх и заставить их склониться перед могуществом США. Этим массовым
убийством гордились и, как это ни странно, гордятся по сей день некоторые
американские политические деятели"
Первую часть письма, где автор извинялся за долгое молчание, объясняя
его тем, что он, как все заключенные, переболел заразной болезнью глаз, мой
друг перевел почти без запинки. Но потом вдруг смутился.
- В чем дело, Уилли? - спросил я. В ответ переводчик сконфуженно
улыбнулся.
- Этот парень пишет не очень-то лестные слова...
- По чьему адресу?
- В сущности, он обращается к миссис Рузвельт.
- А какое он имеет отношение к миссис Рузвельт?
- Очевидно, он писал это письмо как раз в то время, когда она гостила в
Хиросиме. Я и сам припоминаю, что она довольно пространно разъясняла, почему
американцы сбросили атомную бомбу.
Я настоял на том, чтобы Тогаси - пусть это ему и неприятно - продолжал
переводить. Как и всех людей с Запада, приезжающих в Хиросиму, меня поразило
на первых порах, что население этого города, так тяжело пострадавшее,
казалось, быстро преодолело чувство ненависти. Но было ли такое поведение
искренним? Наконец-то мне удастся заглянуть за "занавес вежливости".
- Собственно говоря, в письме нет ничего, кроме нескольких стихов, -
заявил Уилли, заранее пытаясь смягчить тягостное впечатление. - Сначала
Кадзуо М. - так зовут автора - спрашивает священника, что такое "троица", а
потом... - тут переводчик вздохнул, - потом он приводит несколько
коротеньких стихотворений, за которые получил премию на каком-то конкурсе
заключенных. Вот одно из них:

То облако-гриб меня поглотило.
Не закрывайте глаз, миссис Рузвельт,
Всю жизнь во мраке мне жить суждено.

- Переводить дальше?
- Переводите.
- Во втором стихотворении он говорит о своем друге Ясудзи, погибшем в
"тот день" с проклятиями на устах. А потом идет еще четверостишие,
обращенное к миссис Рузвельт. Автор язвительно спрашивает ее, можно ли
считать развалины Хиросимы путевым столбом на дороге к миру. И вот тут-то,
мне кажется, сказано то, что вы хотите знать:

Не только на коже Гноятся раны.
Страшнее - сердечная рана.
Заживет ли она?