"Бренда Джойс. Скандальный брак " - читать интересную книгу автора

угодно, только не о том, кого утром предали земле, а в заднюю часть дома.
Дверь в библиотеку была приоткрыта.
В этой комнате любил работать отец, когда жил здесь. Мальчиком Доминика
именно сюда приводили для ежедневного отчета отцу о своих занятиях, но
поскольку Дом пренебрегал ими, то редко мог порадовать родителя. Впрочем,
Филип Сент-Джордж не скрывал, что ничего другого от сына и не ждет. Поняв
это, обиженный до глубины души Дом еще больше стал пренебрегать учебой. Но
Филип никогда не наказывал его...
Стоя перед дверью в библиотеку, Доминик словно вернулся на восемь или
девять лет назад. На мгновение ему почудилось, что его отец здесь, сидит и
работает за столом. Он так живо ощутил присутствие Филипа, что у него даже
зашевелились волосы на затылке. Дом встряхнул головой, освобождаясь от
наваждения: Филип лежал в земле на глубине шести футов, а Дом в привидения
не верил. Он вошел в открытую дверь.
Внутри кто-то был, но, разумеется, не маркиз Сент-Джордж. В массивном,
винно-красном, с кожаной спинкой кресле за столом из красного дерева спиной
к Доминику сидел герцог Рутерфорд. На полу лежал выцветший персидский ковер.
Диван и два кресла были повернуты к зажженному камину, отделанному черным
гранитом, и стеллажам с книгами.
Дом молча смотрел на деда. Как он постарел! Раньше герцог всегда
выглядел моложе своих лет, но сейчас любой дал бы ему его семьдесят четыре.
Глаза старика опухли и покраснели. Дом вспомнил, как дед плакал на
похоронах, и вдруг почувствовал, как слезы застилают его собственные глаза.
Острое чувство утраты вновь охватило его. Теперь он никогда не узнает и не
поймет своего отца!
Рутерфорд поднялся и вышел из-за стола. Он был худой, почти шести футов
росту, с некогда золотистыми, как у всех Сент-Джорджей, волосами, которые и
теперь еще были густыми, но уже совершенно белыми. Их взгляды встретились.
- Дедушка...
Дому показалось, что Рутерфорд готов обнять его, но вместо этого тот
дрожащей рукой протянул ему бокал.
- Вот, выпей.
Доминик взял бокал и залпом осушил его, чувствуя, как тепло постепенно
разливается по телу.
- Дедушка, как ты себя чувствуешь?
- Плохо, - ответил герцог, снова опускаясь в кресло. Он закрыл лицо
шишковатыми старческими ладонями, и Дому показалось, что он снова заплакал.
В их семье не принято было открыто проявлять нежность, но Дому страстно
захотелось утешить деда, который выглядел сейчас не суровым, полным
достоинства герцогом, а старым, немощным, убитым горем стариком. Он постоял
в нерешительности, затем подошел и опустился перед ним на колени, но так и
не осмелился прикоснуться к нему.
- Мне очень жаль, - прошептал он. Рутерфорд, не поднимая головы,
отстранил его. В луче света сверкнуло рубиновое кольцо с печаткой.
- Сейчас все будет в порядке.
Гордость была их семейной чертой. Дом поднялся и отошел, чтобы налить
себе и деду вина и дать старику время успокоиться. Когда он снова
повернулся, герцог уже сидел прямо, и если он и плакал, то ничто, кроме
слегка покрасневших глаз, не выдавало этого.
Дом приблизился к деду и подал бокал.