"Лидия Джойс. Шепот ночи " - читать интересную книгу автора

засадить его в тюрьму, окажись Бенедек у него в руках. Почему вас так влечет
высший свет? Вы говорили, что не преуспели в Лондоне, и я не понимаю, почему
при дворе Габсбургов вы будете удачливее.
- Мои резоны не ваша забота, - отрезала Алсиона. - Но если вы сказали
правду, мои выбор невелик: жизнь в глуши с похитившим меня валашским
аристократом или такое же прозябание с венгерским притворщиком, полгода
лгавшим мне. - На ее лице появилась гримаса неудовольствия.
- Я никогда не говорил, что у вас есть выбор, - ответил Думитру,
раздраженный, что высказал то, в чем не имел намерения признаваться.
Глаза Алси блеснули, она внутренне напряглась.
- Брак можно расторгнуть, пока не осуществлены брачные отношения, -
запинаясь и отведя взгляд, сказала она. Это было не просто смущение или
деликатность. Что-то другое промелькнуло у нее на лице.
Обратной дороги не было, поэтому Думитру просто ответил:
- Я знаю.
- Я не дам вам свободу, Алсиона, - мягко сказал Думитру.
Но в глубине души ему вдруг захотелось облегчить невзгоды женщины,
которую он едва знал, стереть боль из ее глаз, даже если это дорого ему
обойдется.
- Конечно, не дадите. - У нее вырвался сдавленный звук, больше похожий
на стон, чем на смех. - Даже мой отец, который обожал меня и заваливал
подарками, не сделал этого. Даже мать, образованная женщина, которая открыла
мне красоту Вергилия на латыни и Еврипида на греческом, которая взяла мне в
гувернантки дочь немецкого профессора, не дала бы мне ее. Как я могу ожидать
этого от человека, который знаком со мной несколько часов?
Острое чувство стыда пронзило Думитру. Но не меньший стыд охватывал
его, когда он сравнивал своих голодных и оборванных подданных с
процветающими жителями Запада. Ему хотелось извиниться перед этой женщиной,
но он знал, что слова пусты, так как он не изменит своего решения. Вместо
извинений он потянулся через стол и коснулся ее щеки. Алсиона тут же
напряглась, но не отпрянула. Прохладная на вид розоватая кожа под его
пальцами казалась горячим шелком.
- Я хотел бы, чтобы вы были счастливы, - сказал он.
- Как и мои родители, - ровно ответила Алсиона. - Только они хотели
выдать меня замуж за чужака, а вы грозитесь держать под замком.
Печаль и горечь в ее голосе резанули Думитру сильнее, чем самые желчные
обвинения.
- Я бы этогоне хотел. Сомневаюсь, чтомы когда-нибудь простите меня за
это. И я не уверен, что сумел бы заслужить прощение. - Помолчав, он с трудом
произнес: - Вы действительно хотите выйти замуж за Бенедека? Или пусть и с
позором, но вернуться в Англию?
- Не знаю. - Алсиона отстранилась. - Но знаю, что убью вас, если вы
меня изнасилуете. Через месяц или через двадцать лет, но я сделаю это. Даже
если полюблю вас.
Думитру понял, что она говорит совершенно серьезно и, более того,
способна сдержать свое обещание. Это была не угроза, а просто констатация
факта, и его сердце сжалось от боли - за нее или за себя, он не знал.
- Я никогда этого не сделаю. Поверьте мне, Алсиона, есть вещи, на
которые я не пойду. - Он криво улыбнулся. - Как я понимаю, в этом-то и
заключается различие между мной и Бенедеком. Порой человек важнее дела, -